Я негромко рассмеялся.
– В самом деле? Как мило с вашей стороны! Благое намерение, но вы ведь знаете, куда вымощен путь подобными замыслами?
– Ах, граф, ваше благородство позволяет вам столь легко принять мое признание, однако уверяю вас, что последний час был для меня совершенно ужасен!
– Это присуще всем влюбленным, полагаю, – ответил я. – Мучить себя без всякой нужды! Что же, что же, весьма забавно! Мой юный друг, когда доживете до моих лет, вы предпочтете звон золота смеху и поцелуям женщин. Сколько еще повторять, что я совершенно равнодушен к нежной страсти? Верьте или нет, но это так.
Он одним глотком осушил свой бокал и с некоторым волнением заговорил:
– Тогда я вам признаюсь. Да, я действительно люблю графиню. Люблю – слишком мягкое слово, чтобы описать все, что я чувствую. От одного прикосновения ее руки меня бросает в дрожь, от ее голоса душа моя просто переворачивается, а ее глаза прожигают меня насквозь! Ах! Вы этого не знаете… Вам не понять всей радости и боли…
– Успокойтесь, – холодно проговорил я, глядя на свою жертву, чьи скрытые чувства вырывались наружу. – Самое главное – это сохранять холодную голову, когда кипит кровь. Вы думаете, она вас любит?
– Думаю! Боже праведный! Она… – Тут он умолк и густо покраснел. – Нет! Я не имею права говорить об этом. Мне известно, что она никогда не любила своего мужа.
– Мне это тоже известно! – ровным тоном ответил я. – Это бросилось бы в глаза даже увидевшему ее случайному прохожему.
– Ну, и неудивительно! – с жаром воскликнул он. – Он был таким флегматичным глупцом! Вот ведь пришло ему в голову жениться на таком дивном создании!
Сердце у меня подпрыгнуло от внезапной вспышки ярости, но я совладал с голосом и спокойно ответил:
– Пусть покоится с миром! Он умер, и мы не станем его тревожить. Чем бы он ни провинился, его жена, разумеется, была ему верна, пока он жил на этом свете. Она считала его достойным верности, разве не так?
Он опустил взгляд и невнятно пробормотал:
– О, конечно же!
– А вы… Вы были ему верным и преданным другом, несмотря на соблазнительный блеск глаз его супруги?
Он ответил хриплым голосом:
– Ну, разумеется! – Однако его изящная рука, лежавшая на столе рядом с моей, задрожала.
– Ну, в таком случае, – спокойно продолжил я, – любовь, которую вы питаете к его благочестивой вдове, полагаю, есть именно то, что он бы одобрил. Если, как вы говорите, она была совершенно чиста и невинна, чего иного можно пожелать? Пусть она получит награду, которой заслуживает!
Пока я говорил, Гвидо нервно ерзал на стуле, то и дело бросая на портрет моего отца беспокойные и раздраженные взгляды. Полагаю, он увидел в нем сходство со своим покойным другом. Помолчав пару секунд, он с деланой улыбкой повернулся ко мне.