Как только король скрылся из виду, я также покинул место вышеупомянутого происшествия. У меня появилось желание зайти в трактир, где мне стало плохо, и после несколько затянувшихся поисков я нашел его. Дверь была открыта. Я увидел толстого хозяина, Пьетро, перетиравшего стаканы, словно он все время только этим и занимался. В углу стояла та же скамья, на которую меня положили и на которой, как все полагали, я умер. Я вошел, хозяин поднял взгляд и поздоровался со мной. Я ответил на его приветствие и заказал кофе и булочки. Беззаботно усевшись за столик, развернул газету, пока он суетился, обслуживая меня. Пьетро смахнул со стола пыль и, вытирая чашку с блюдцем, отрывисто спросил:
– Долго плавали, приятель? Хороший улов?
Я на мгновение смутился, не зная, что ответить, но потом, собравшись с духом, ответил утвердительно.
– А что у вас? – веселым тоном поинтересовался я. – Как холера?
Хозяин печально покачал головой.
– Святой Иосиф! И не говорите! Люди мрут как мухи. Вот только вчера – клянусь Бахусом! – кто бы мог подумать? – Он глубоко вздохнул, наливая мне горячий кофе, и еще печальнее покачал головой.
– Так что же случилось вчера? – спросил я, хотя прекрасно знал, что он мне ответит. – Я в Неаполе совсем чужой и не знаю здешних новостей.
Вспотевший Пьетро уперся толстым большим пальцем в мраморную столешницу и принялся задумчиво выводить на ней узоры.
– Вы никогда не слышали о богатом графе Романи? – поинтересовался он.
Я отрицательно покачал головой и уткнулся взглядом в чашку с кофе.
– Ах, ну да! – продолжил он, тихонько вздохнув. – Это уже неважно, нет больше никакого графа Романи. Все кончено – раз и навсегда! Но он был богат – говорят, как сам король, – а вот видите, как святые его низвергли! Брат Чиприано из ордена бенедиктинцев принес его сюда вчера утром – его поразила холера, – и через пять часов он умер. – Тут хозяин таверны прихлопнул комара. – Да! Умер, как вот этот кровосос! Да-да, он лежал на деревянной скамье напротив вас. Похоронили его еще до заката. Прямо какой-то кошмарный сон.
Я сделал вид, что всецело поглощен разрезанием булочки и намазыванием на нее масла.
– Не вижу в этом ничего особенного, – равнодушно произнес я. – То, что он был богат, ничего не значит: богатые и бедные умирают одинаково.
– Правда, святая правда, – согласился Пьетро, снова вздохнув, – ведь все его богатство не спасло благочестивого Чиприано.
Я вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
– О чем это вы? – спросил я как можно равнодушнее. – Вы говорите о каком-то святом?
– Ну, пусть его и не причислили к их лику, но он этого заслуживает, – ответил хозяин. – Я говорю о святом отце-бенедиктинце, который принес сюда умирающего графа Романи. Ах, а ведь он и не знал, что Господь вскоре приберет и его самого!