Дверь в медпункт оказалась заперта. Димыч дернул еще разок посильнее и растерянно оглянулся.
Вид у него сейчас был что надо. Глаза красные и опухшие, на лбу синяк — это он к гидранту неосторожно приложился, одежда мокрая.
Про свой внешний вид я старалась не думать. Чего зря расстраиваться? Приводить себя в порядок все равно некогда. Димыч, правда, пытался меня куда-нибудь спровадить. Заявил даже, что все, что могла, я сегодня уже сделала, пора дать людям от меня отдохнуть и поработать спокойно. Тем более, сейчас может быть небезопасно. Я сделала вид, что не понимаю его намеков, и заявила, что опасностей не боюсь, в крайнем случае, спрячусь за его широкой спиной.
«Ты ей, главное, пистолет не давай подержать», — встрял Вадим.
Володина Димыч запер в каюте, поставив возле двери и окна по матросу. А сам в компании старпома, боцмана Сергеича и третьего штурмана пошел «брать» Алекса, отдыхающего в медпункте. Мы с Вадимом тоже, конечно, пошли. Куда же без нас?
И теперь пялились на запертую дверь. Первым сообразил Сергеич:
— Так ведь ночь. Вот дверь и закрыта.
— Там ведь больной, — напомнил Вадим.
— Ну, и что? Больной спит. А в медпункте лекарства, врач за них ответственность несет. Да вы не переживайте, сейчас доктора найдем, она и откроет дверь.
Отправили матроса за врачихой. Пришла она быстро, словно готова была к такому позднему вызову.
— Извините, Людмила Ивановна, что разбудили, — церемонно начал старпом, — но дело не терпит отлагательств.
— Да я не спала. А что случилось?
— Дверь откройте, — потребовал потерявший терпение Димыч.
— Зачем?
— Надо. С пациентом вашим побеседуем немного.
— А его нет.
— Как нет? — старпом ошалело уставился на Людмилу Ивановну.
— Ему лучше стало, и он в каюту пошел ночевать. Там ему удобнее.
— Давно ушел?
— Да нет, с полчаса всего. А я медпункт закрыла и к себе пошла. Даже вот лечь еще не успела, как видите.
— Людмила Ивановна, как же так? Мы же договорились, что пациент пока останется под наблюдением, — сунулся вперед возмущенный Вадим.
— Так ему лучше стало. Чего держать-то, если лучше?
Переглянувшись, Димыч с Вадимом бросились к лестнице.
В это время по правому борту раздался знакомый скрип и скрежет. Странно только, что раздался он посреди ночи, хоть и белой. Мы привыкли его утром слышать, как раз перед экскурсиями на какой-нибудь дикий берег.
— Что это? — прислушался Димыч, замерев на ступеньках.
— Мотобот спускает, — хлопнул себя по колену третий штурман. — Уйдет, гад!
Все, не сговариваясь, бросились к выходу на палубу.
Мотобот, тарахтя мотором, отошел от правого борта теплохода и направился по течению в сторону маячившего на горизонте Хромовска — конечного пункта нашего круиза.