На пиратах я не выдержала.
— Отстаньте от меня, а, — попросила я жалобно. — Даже если бы здесь были пираты, они бы на нас напасть не рискнули. Испугались бы с вами связываться, от ваших вопросов идиотских у них разрыв мозга случиться может.
— Это хорошо, что пиратов нет, — довольно ухмыльнулся Димыч. — А то мы уже бояться начали.
— С чего это вдруг?
— Да мы вчера кровь на палубе видели, — пояснил Вадим серьезно. — Вот прямо здесь, под скамейкой. Думали, убили кого.
— Когда видели? Утром?
— Ну да, часов в шесть. Мы покурить сюда пришли, думали, вдруг тебя встретим. А тут кровищи!
— Много?
— Да не то чтобы много, — Вадим понял, наконец, что напугать меня не удалось, и перестал нагнетать обстановку. — Не много. Можно сказать, что совсем мало. Под скамейкой только. Такое впечатление, что палубу помыли, а под скамейкой просто не заметили. Что это может быть такое?
Можно было, конечно, придумать какую-нибудь леденящую кровь историю. Заодно и Димыча заставить побегать — обещал ведь, если будет труп, заняться расследованием. Вот и нафантазировать ему труп, пусть развлекается. Но во-первых, сил нет уже общаться с этими олухами, а во-вторых, такими вещами не шутят. Суеверна я в этом смысле.
Поэтому, пришлось рассказать правду:
— Не пугайтесь, не было тут никакого убийства. Это не человеческая кровь.
— А чья? — оба заинтересовались, похоже, не на шутку.
— Рыбья.
— Чья?
— Ну, рыбу здесь разделывали ночью.
— Это сколько же должно быть рыбы? — не поверил Димыч. — Кто у вас такой удачливый рыбак?
— Да не у нас. Это мужики из деревень по берегу рыбу ловят и на лодках ночью подплывают, продают. А наши покупают и сразу разделывают. Там надо сразу вязигу вытащить, иначе что-то с рыбой случается, ее потом есть опасно. Вот вся палуба и в крови. Кровь и кишки потом за борт смывают, а вчера, видно, плохо помыли. Ну, или не заметили, сами же говорите, что под лавкой было.
— Погоди, Наташ, — остановил меня Вадим. — Вязига — это же у осетровых, вроде. Тут осетров, что ли разделывают?
— Ну, да. Осетров, стерлядь там…
— Откуда здесь осетры, вы в своем уме? — не поверил Димыч.
— Осетры здесь есть, — Вадик стал вдруг очень грустным. — Их лет тридцать назад искусственно выращивали и в реку запускали. Только ловить их запрещено, вот какое дело.
Тихо сразу стало. И даже солнце, как будто спряталось.
— Браконьерствуем, значит, потихоньку, — сказал Димыч нехорошим голосом.
* * *
Перед самым ужином в закрытую ресторанную дверь поскребся Алекс. Выглядел он при этом очень смущенным: переминался с ноги на ногу, озирался по сторонам, пытался, вытянув шею, разглядеть сквозь двустворчатое стекло что-то в глубине зала.