— Лиза, а деньги у нее с собой были, не знаешь? — спросил Захаров, не прерывая писанины и не поднимая глаз от блокнота.
— Было немного. На всякий случай. Нам деньги-то особенно не нужны в рейсе. Если, конечно, рыбу покупать не собираешься.
— А Карина не собиралась?
— Да нет. Ей не надо было. Сами они с мамой рыбу не любят, а на продажу брать ей ни к чему, она из обеспеченной семьи.
— А где она деньги держала, не знаешь, случайно?
Лиза достала серую сумку, расстегнула один из многочисленных карманов и показала Димычу его содержимое.
— А сумма та же, что была? — не унимался любопытный Захаров.
— Про сумму не знаю, я не пересчитывала, — обиделась Лиза. — Я вообще не знаю, сколько у Карины с собой было денег. Где лежат, знаю, а сколько их там — не мое дело.
— Понятно, — протянул Димыч, захлопывая блокнот. — Значит, видела ты ее где-то около шести или половины седьмого, так?
Лиза молча кивнула.
— Скорее, около половины седьмого, — вмешалась я. — Ужин в ресторане с восемнадцати тридцати, а Карина минут за пять до начала явилась.
Димыч посмотрел на меня очень выразительным взглядом. Наверно, именно такой взгляд называют испепеляющим. Я прикусила язык и изобразила лицо, полное раскаяния.
— И после этого ты ее уже не видела, так? — он не спрашивал, а как будто сам рассказывал Лизе, как проходила их последняя с Кариной встреча. Лизе оставалось только согласно кивать в нужные моменты. — Куда она могла пойти, вспомни.
— Да не знаю я, — Лиза сжала руками голову и посмотрела на нас поочередно жалобным взглядом. — Ну, честное слово, не знаю.
Димыч поднялся на ноги и принялся рассматривать флакончики и баночки на полке. Из-за его туши мне совсем не было видно ни Лизу, ни так интересующую всех полку с косметической мелочевкой. Вообще ничего видно не было — все свободное пространство и без того тесной каюты занимал капитан Захаров, проводящий предварительный опрос свидетелей. Что такого интересного он увидел на этой полке?
— Лиза, а золото, которое пропала, тоже в сумке лежало? — спросил он, не оборачиваясь.
— Нет, золото в шкатулке было. Вон в той, справа. Она же его надевала иногда… Ой! Так ведь она за золотом пошла, наверно. Вот я балда!
В следующую секунду Димыч смотрел прямо в глаза ошарашенной Лизе, в очередной раз поразив меня способностью двигаться, когда надо, бесшумно и практически молниеносно.
— Вот сейчас подробно, — потребовал он. — Куда пошла, за каким золотом, и откуда это известно?
* * *
Золото у Карины пропало при невыясненных, как говорят в таких случаях, обстоятельствах. Все время было, лежало себе тихонько в шкатулке, надевалось по вечерам, радуя хозяйку и примиряя с не всегда приятной действительностью. А потом вдруг исчезло без следа. И главное, не понятно было, в какой именно момент это произошло. Карина не доставала украшения дня два, а тут загрустила чего-то, заскучала и решила поднять себе настроение привычным и доступным способом — порадоваться, что жизнь, в общем, удалась. Поднять настроение не получилось — шкатулка оказалась пуста. За два прошедших дня разного народу побывало в каюте много. Непонятно, на кого и думать. А главное, не хочется ни на кого думать — заходили-то все свои, с кем та же Лиза Федотова работала уже не один год. Подозревать кого-то из команды было немыслимо, а чужих в каюте просто не могло быть. Разве что, допустить возможность нахождения на борту нечистого на руку туриста. Но эта мысль казалась совсем уж безумной.