— Партизаны обнаружили около этой деревушки колоссальные артиллерийские склады врага, которые питают боеприпасами весь этот участок фронта. Надо уничтожить склады. Но как?
Командир дивизии посетовал, что на авиацию в такую погоду рассчитывать трудно, потом сказал:
— Мне вас рекомендовали как смелого, волевого командира. Не могли бы что-либо сделать со своими «снежными дьяволами»?
Масловский глянул на карту, подумал и негромко ответил:
— Можно попробовать.
Полковник взял со стола коробок спичек и, наверное, подумал в эту минуту о суровых законах войны, когда требуется послать на смерть одного бойца, чтобы спасти тысячу, пожертвовать ротой, но сохранить дивизию, выиграть бой.
Полковник прошелся по землянке, о чем-то размышляя, потом остановился перед Масловским, как бы изучая его, и сказал неторопливо, точно обдумывая и взвешивая каждое слово:
— Имейте в виду, Гавриил Павлович, фашистские склады под сильной охраной. Скрывать не стану, взорвать их — задача трудная. Партизаны обещали помощь. Не знаю, сумеют ли. Я с вами просто советуюсь. Не приказываю. Понимаете? Вы можете отказаться.
— Зачем же отказываться? — поднялся с табуретки Масловский. — Надо попробовать. А насчет опасности, товарищ полковник, где же ее нет на войне… Тут везде стреляют. Одним словом, если доверите — я готов.
Командир дивизии вручил гвардии капитану план расположения фашистских складов, который доставили партизаны, и, пожав Масловскому руку, крепко поцеловал его.
Капитан вышел из землянки в необычайно возбужденном состоянии. Ему доверили ответственное задание. Ведь, взорвав фашистские склады и оставив врага без боеприпасов, он обеспечит продвижение всей дивизии, облегчит в какой-то степени участь Ленинграда. В глубине души зашевелилось: сумеет ли он выполнить труднейшую задачу? Найдет ли в себе силы сделать все так, как требует приказ?
Из штаба дивизии заспешил в батальон. Для выполнения важнейшего задания решил подобрать тридцать коммунистов и комсомольцев — самых смелых и надежных лыжников. Отбирал внимательно. Брал лишь тех, кого лучше всего знал. На глаза попался белокурый крепыш старший сержант Сапожников. Его только сегодня по рекомендации ротных коммунистов и замполита Кузнецова приняли в партию, и он конечно же также хотел поскорее показать себя в деле.
— Не волнуйся, сибиряк, пойдешь со мной, — кивнул ему капитан.
— С вами хоть на край света! — улыбнулся помкомвзвода.
Три десятка отобранных лыжников принялись готовиться к походу в тыл врага. Приводили в порядок маскхалаты, натирали лыжи, пришивали оборванные пуговицы, сдавали, как обычно, на хранение документы. Да, было совсем так же, как поется в знаменитой фронтовой песне. Над заснеженной землянкой бушевала январская метель, а бойцы, плотно прижавшись друг к другу, сидели у тесной печурки в ожидании своего часа. Неяркое пламя, подрагивая, освещало сосновые поленья, заиндевевшие воротники полушубков и сосредоточенные лица бойцов.