В доме.
— Кайа, ты как? — спросил меня отец.
— Да нормально, я ожидала, гораздо более напряженного интервью. По-моему, эта журналистка плохо подготовилась, решив меня вывести из себя парочкой вопросов.
— Скорее всего так и есть.
— Пап, — говорю я, — не хочу сидеть дома. Можно я возьму машину и съезжу покататься?
— Куда ты хочешь поехать? — спросил отец.
— Сама не знаю, куда глаза глядят. Хочу немного проветрится. А после разговора со следователем, я закончу излагать, в письменном виде, то, о чем мы говорили.
— Хорошо, — ответил «отец», — скажи водителю, чтобы отвез тебя туда, куда захочешь, только помни, что у тебя три часа на прогулку. С этого дня, вы с Мариной без охраны не ходите.
— Поняла, спасибо, пап.
Водитель катает меня по городу. Не вечерняя Москва, конечно, но тоже неплохо.
— Андрей Николаевич, — обращаюсь я к водителю, — отвезите меня, пожалуйста, в какой-нибудь хороший ресторан.
Что он и сделал.
Когда я входил в не очень большое, но очень красивое здание кавказского ресторана, меня приветливо встретила хостес и провела к столику. Охранник сел рядом, за соседний. Народу не много. Что понятно. День. Обед уже прошел. А вечер не наступил. Играет негромкая, приятная музыка. Дополняя отличную атмосферу.
Заказал супчика, с бараниной и жаренного мясца. И то и другое оказалось отменным на вкус.
И тут я замечаю, что на мою скромную персону, обратила внимание какая-то кампания «респектабельных» мужчин. «Гостей Москвы», из какой-то южной губернии. Что-то весело обсуждают, на незнакомом мне языке и смотрят на меня.
Внезапно, один из них, мужик лет 45, хряпнув чего-то из стопки, водочки, наверное, встал со своего место и вальяжной походкой, направился ко мне. Встал рядом с моим столиком, начал оценивать мою тушку взглядом. Я вопросительно поднял бровь.
И тип, со знакомым всем акцентом, сказал, что на его взгляд мне очень скучно. И чтобы развеять свою скуку, мне просто необходимо присоединится к нему и к его кампании.
— Нет. — сказал одно слово мой охранник, — встав рядом со мной.
«Гость Москвы» возмутился было, такому грубому вмешательству, в его личную жизнь постороннего мужика. Но посмотрев внимательно на моего «рыцаря» и на его «орудие труда», в оперативной кобуре, видимой из расстегнутого пиджака, развернулся и бурча под нос непонятные слова — убрался восвояси. После чего, от их столика в наш адрес летели не добрые взгляды.
Ладно, хрен бы с ними. Все-таки бытие в женском теле доставляет массу мелких и, не очень, неудобств.
После обеда, покатавшись еще немного по городу, меня отвезли домой.