За ужином.
На горячее подали поросенка. Фаршированного гречкой и грибами.
Родичи моей «мачехи» грузили чем-то моего «папаню» без перерыва. Тот сидел с кислым лицом. Меня все также продолжали игнорировать. Чему я был безмерно рад. Ибо не участвуя в беседе, я смог уписать изрядную часть порося. Закусывая салатиком. И запивая холодной минералкой.
Когда мы кушали десерт, разговор дошел и до меня. Старая птица поздравила моего отца с тем, что скоро у него родятся наследники. Причем от такой замечательной девушки, как ее дочь. После чего презрительно посмотрела на меня.
Я с улыбкой глядел на нее в ответ. Скривив тонкие губы, та отвернулась.
«Отец», вытерев губы салфеткой, спокойно заметил:
— Я рад, что у меня будет уже трое детей.
Особое ударение он сделал на слове трое.
После этого, данное существо доказало, что оно настоящее быдло. Заявив:
— Ну, учитывая репутацию ее матери… неизвестно, есть ли на данный момент у Вас уже родившиеся дети.
Повисла тишина.
Я уже приготовился «нанести ответный залп», как под столом мне на ногу слегка надавила чья-то нога. Я оглядел собравшихся. Марина во все глаза умоляюще смотрела на меня. Ладно, устраивать сегодня ощип этой старой птицы я не стану. Ибо несмотря ни на что, с Мариной мне еще жить и жить. Но я точно дождусь подходящего случая. Такие наезды оставлять без ответа нельзя. «Отец», уже явно с трудом сдерживаясь, ответил, что уверен точно, что я его дочь.
Впрочем, забегая вперед, скажу. Если бы я знал, какие неприятности на мою задницу, эта старая птица обрушит в недалеком будущем, а некоторые из них, абсолютно не фигурально выражаясь, то я бы прогулялся бы до кухни, взял бы топор для разделки птицы. И разделал бы эту птицу прямо тут. На глазах у изумленной публики.
После того, как «дорогие гости» отбыли восвояси.
В кабинете отца. Стою напротив клетки. С большим белым попугаем. С желтым хохолком. Вроде бы он называется Какаду. Наблюдаю за птицей.
Сзади меня обнял отец. Поцеловал в щеку и сказал:
— Не бери в голову то, что сказала эта сумасшедшая женщина. Ты моя дочь. Я точно это знаю. И очень тебя люблю. Мне приходится терпеть эту напыщенную идиотку и ее пустоголового мужа. Во всяком случае, до того момента, пока мы с Мариной не станем официально женаты. И она не разрешится от своего бремени. После чего ноги ее не будет в этом доме.
Не поворачиваясь к нему, отвечаю:
— Отец мой. Иногда, чтобы быть с тем, кого любишь, приходится терпеть его безумных родичей. И раз тебе приходится это терпеть, то и мне, твоей дочери, придется делить с тобой это бремя. Меня этим не пронять. Я даже и не думала обижаться или расстраиваться. В конце-концов не станешь же ты пинать кошку, которая на тебя шипит? Это всего лишь кошка.