Потом снова дорога вела их.
И когда деревни не стало видно, Володя спросил:
- Знаешь, Сережка, чего я хочу больше всего в жизни?
- Дойти до Берлина - и вернуться, - ответил он. - Мальчишку разыскать и бабку, если доживет.
А через час начался бой, и Володю убило...
Это был их первый бой. И дорога первая и деревня первая.
- Заснул, Дед? - спросил таксист, переключил на автоматику и обернулся. - Москва скоро.
Дед открыл глаза - как и не спал. Вовсе он не на Пеку был похож, этот парнишка-таксист.
Он на Володю был похож: такая же у него была тонкая шея, такой же румянец во всю щеку, серые глаза и толстые губы.
- Что вы на меня так смотрите? - улыбнулся он. - Догадываетесь, откуда музыка, да?
И правда, Дед услышал: где-то совсем рядом играла музыка, хор пел величественное, голосистое, но никакого приемника не видно было.
- Вот он где у меня, вот, - смеялся парнишка и бережно похлопывал себя по груди, - таллинский! - И так как Дед не видел ничего, то расстегнул синюю форменную рубашку и пальцем провел по узкому шраму. - Раз в пять лет на подзарядку ложиться, а пока - хочешь плавай, хочешь ныряй! Здорово? Для подводного спорта - вещь незаменимая!
Дед молчал, и он продолжал воодушевленно:
- Это что! Я слышал, скоро специальные приемнички вшивать будут, чтобы мысли друг друга улавливать, не разговаривая! Понимаете? Говорят, уже испытывают их на добровольцах.
"Нет, показалось, - подумал Дед. - Не похож он на Володю: глупый". И сказал сожалея:
- Наврали тебе, сынок. Зачем, скажи, ученые на такую ерунду станут тратиться? Близкие люди, они без всяких транзисторов, по одному взгляду друг друга понимают. И антенны из ушей не надо высовывать. Вот мы - близнецы были с братом...
- Так то когда было? - ничуть не обижаясь, перебил водитель. - Небось в двадцатом веке? Разве тогда электроника была - одна смехота. А вы говорите!..
Между тем действительно подлетали к Москве.
Сверкнули окнами вытянувшиеся вдоль Водохранилища белые корпуса Института геронтологии, где лежал когда-то Дед три... нет, пожалуй, четыре года. Вон в том корпусе, что в глубине парка, и лежал. Там у них подобралась своя компания, фронтовики: генерал Асарканов, летчик-украинец Кудлатченко, этот веселый москвич Федька Коркин. Редкая, душевная была компания. Сколько лет потом писали друг другу! Только последнее время замолчали ребята, на письма не отвечают...
Чем ближе к Москве, тем теснее становилось в небе. Тени от самолетов, слившись, образовали нечто вроде громадной тучи, плывущей по вершинам деревьев и первым крышам. Появились светофоры; перед одним пришлось провисеть минут двадцать в ожидании, пока не рассосется пробка.