Протопав по деревянному полу, крокодильчик привстал на задних лапах, положив передние на кровать. Внезапно раздалось глухое ворчание, и, доселе незамеченный рыжий кот, свернувшийся клубком на груди старухи, вздыбив шерсть на спине, сверкая глазами, зашипел на Крокки.
Та зашипела в ответ. В этот момент на кота и крокодила упала тень словно выросшего в один миг у кровати дерева. Темперенс простерла ветви над головой старухи Донни и, казалось, откуда-то в комнате повеяло лесной прохладой, зашептались листья, запахло дождём, точнее — так, как обычно пахнет в лесу после того, как дождь уже прошёл.
Лика не сразу осознала, что слышит музыку, а, может — пение, доносившееся откуда-то из глубины кроны. Она не понимала языка, но ей казалось, что смысл был ясен без слов. Жизнь, пульсирующая, кипящая, переполняющая бытие, словно стекала с ветвей дерева и ручьями вливалась в распростертое на кровати тело.
Это длилось недолго, всего несколько секунд, но Лике они показались вечностью, и ей бы хотелось, чтобы эта музыка не кончалась никогда.
Темперенс погладила лоб женщины и отступила назад. Чао и окружившие его люди, напротив, придвинулись.
Донни Антания еще несколько секунд оставалась неподвижной, потом глубоко вздохнула, её взгляд сместился вниз и встретился с глазами Лики, ближе всех стоявшей к ней.
Несмотря на то, что лицо женщины потихоньку уже стало утрачивать бледность, взгляд её оставался пустым, ничего не выражающим. На какой-то миг Лике показалось, что в нём что-то промелькнуло. Глубокое отчаяние. Губы чуть искривились и снова шевельнулись. Лика наклонилась ближе.
— За… чем? — еле слышно донеслось до неё. — Не хочу больше…
— Донни! — Уильям Пест тоже наклонился над ней. — Что же ты натворила?! Разве так можно?
— Потрясающе! — вполголоса бормотала за спиной Лики Мишель. — В жизни не видела ничего подобного!
Чао хмурился. Он повернулся к брату Дугхану. — Вы узнали, что за бумага висела на дверях дома Донни?
— Да. Вот она, — и шериф протянул Чао намокший и порванный в нескольких местах лист пергамента.
«В соответствии с постановлением от…. Сего года… Данная недвижимость объявляется частной собственностью…. В соответствии с волеизволением хозяйки…»
Чао поднял глаза. — Что-то я не очень понимаю…
— Да что здесь понимать… — проворчал шериф. — Кто-то положил глаз на избушку Донни Антании — расположение у неё, учитывая близость к Буреграду и аббатству, очень выгодное — земля там на вес золота. Родственников у неё нет, детей — тоже. Видимо, кто-то решил этим воспользоваться.
— Ребята сказывают, — снова вмешался Уильям, — мелькал тут возле неё уже около недели один тип. Раньше его тут не видели, из городских, весь из себя, в костюмчике и с галстуком.