— Всё же лучше осмотреть место, — сказал Асмус решительно, — я не самый лучший маг, но мощная магия оставляет следы, а по ним можно восстановить картину происшествия, есть у меня для этого кое-какие способы. Когда мы будем знать больше, то и выводы сделаем другие.
— Завтра утром вас туда отведут, — объяснил граф, — а пока отдыхайте. Они ещё не обращались с требованиями, но, пока мой сын в плену, я не смогу ничего вам пообещать.
— Я понял вас, — Лео встал, снова вежливо поклонился и направился к выходу.
В выделенной им комнате уже вовсю храпели мертвецки пьяные Берт и Джума, последний даже доспех полностью не снял, так и лежал на лавке в кольчуге. Роберт сидел у камина и смотрел на огонь, вино его мало интересовало, а спать, не дождавшись сеньора, он не стал. Когда Лео и Асмус вернулись, верный оруженосец вскочил и стал быстро снимать с него доспехи. Избавившись от горы железа, рыцарь Леонард облегчённо вздохнул и завалился на широкую кровать. Асмус пристроился с трубкой в кресле у камина, ему было не привыкать спать сидя.
Как и следовало ожидать, утро у них началось только к обеду. Первым проснулся Роберт, который растолкал остальных. Берт и Джума выглядели отвратительно, а чувствовали себя ещё хуже. Вчера они вдвоём за короткое время выпили довольно большой бочонок. Даже с поправкой на их размеры и богатырское здоровье, это было слишком. Опохмеляться им запретил Лео, но разрешил пока не надевать доспехи, что они восприняли с облегчением.
Налегке отправился и сам Лео, взяв с собой только меч, не столько для защиты, сколько для поддержания статуса. Своё оружие взяли и оба телохранителя, а у Роберта на поясе висела та самая рапира, которой когда-то пользовался сам Лео. Асмус был сам по себе оружием, впрочем, свою цепь с грузом он захватить не забыл, она легонько позвякивала в его правом рукаве.
К месту происшествия их отвезли в роскошном экипаже, запряжённом четвёркой племенных жеребцов. Сам граф, который не был свидетелем событий, ехать отказался. Зато с ними отправился пожилой рыцарь, который первым обнаружил пропажу наследника и подобрал трупы телохранителей.
Охотничьи угодья графского рода Мэлдон представляли собой неровный квадрат, со стороной около шести миль, заросший густым лиственным лесом. Туда доставлялись звери для охоты, а по периметру этот лес был огорожен забором с рогатками, не дававшими животным возможности сбежать. Входов было несколько, у самого большого из них располагалась псарня и домики егерей.
— Здесь всё и произошло, — начал объяснять рыцарь, указывая рукой на заросли, — наш Себастьян был очень своенравным мальчиком, смелым, с характером, как и полагает будущему графу из такого славного рода. Он почти никогда не брал с собой на охоту никого из егерей, да и собаками часто пренебрегал. Своего первого кабана он убил, когда ему исполнилось одиннадцать лет, в том зале, где вы вчера беседовали с Его Сиятельством, на стене висит голова этого зверя, достаточно, чтобы понять, что это был за зверь, и насколько он был опасен.