Я открыл глаза и начал с того, чем закончил до падения в Ад: попытался сделать вдох. У меня получилось, воздух поступал в легкие. Тело болело, но после Преисподней и горячей глины Лилит, окруженной огненными вихрями Астарота, мир смертных показался просто ледяным. Это принесло облегчение.
Моя голова все еще была в противогазе, но его «хобот» никто не зажимал, а на меня при этом не сыпались удары. Я быстро понял, что больше не нахожусь в подвешенном положении, хотя руки продолжали оставаться связанными. Кто-то снял меня, усадив на стул. Через мутные стекла старого противогаза ничего разглядеть не удалось. Кажется, в цехе пивзавода я был один.
Медленно, но верно, я шевелил руками и выкручивал себе болевшие запястья до тех пор, пока веревка на руках не разошлась достаточно широко. Осознание того, что конечности снова подчиняются мне, пришло не сразу: я боялся сменить положение, а когда сменил, тело пронзила боль.
Игнорируя онемение и плохую подвижность, я сорвал с головы чертов противогаз, выбросив его подальше от себя, словно ядовитую змею. Ноги, покрытые синяками, слушались, но разогнуться и встать оказалось непросто. Отбитые внутренности ныли. Желудок ощущался так, будто в нем проделали дыру. Голова болела и была очень тяжелой. Сколько ударов она сегодня получила?
«Хоть бы не сотрясение», – мысленно попросил я, хотя и не совсем понимал, к кому обращена просьба. Рай был недосягаем, а Ад больше не предоставлял защиту. У них там своих проблем в виде драки Астарота и Лилит было достаточно.
Пробирка с сущностью Смерти была при мне. Сдавать ее теперь было некому, в Преисподней держать ее было небезопасно. Возможно, стоит вернуть сосуд Авдееву, попытавшись уговорить его объяснить Смерти, что любовь и кровь – вполне совместимые вещи. Современный Мрачный Жнец может совмещать семейную жизнь и карьеру. Однако, если у меня не получится, смертные будут жить вечно, включая меня. И проблемы мои никогда не закончатся.
Некоторое время я бесцельно блуждал по цеху, пытаясь найти выход. Состояние мое было сильно плохим. Возможно, мне стоило радоваться тому, что в мире нет Смерти, а то этот день мог бы стать моим последним. Выход оказался в самом темном углу цеха, – крошечная дверь едва слышно скрипела, покачиваясь на сквозняке.
Вырвавшись на улицу, я осознал, что солнце над осенней Москвой недавно село. Дни становились все короче, а если тебя несколько часов к ряду пытают, то время и вовсе пролетает незаметно. Грязный и измученный, я направился в сторону метро «Фонвизинская». Нужно было найти телефон, но просить с моим видом мобильный у прохожих в Москве было бесполезно. Вместо этого я ввалился в участковый пункт полиции Бутырского района, потребовав старшего. В каждом отделе был один, а то и двое оборотней в погонах. Не было никаких сомнений, что после побоища в Сколково вся нечисть Москвы уже в курсе того, что бывший АДвокат Антон Шальков в интересах демона Астарота опять устроил какую-то заварушку. Телефон-то они мне точно дадут.