Ее слова несказанно вдохновили меня. Боже, какая замечательная перспектива! И предлагает мне ее сама леди Алла… Вот он, выход, и матушка едва ли осмелится возражать… Моя душа возликовала, расправила крылья и приготовилась к полету. Пусть все будет так! А ведь мне казалось, что я уже давно смирилась с перспективой быть вечным приложением к своей матери, не представляя из себя ничего, кроме добропорядочной старой девы высокого происхождения. Все свои мечты и устремления я давно похоронила, пытаясь находить маленькие радости в череде унылых серых дней… Да, пожалуй, я так и не решилась бы первой заговорить о возможности остаться в Петербурге. И вдруг – такое более чем щедрое предложение: разорвать замкнутый круг и сбежать с колеса, в котором я скачу как белка на забаву публике! И ведь леди Алла предложила мне не только свободу, она предложила возможность стать важной и общественно значимой персоной. Я – посол Доброй Воли. Пока мне лишь приблизительно понятен смысл этих слов. Неофициальная дипломатия, от народа к народу, минуя Форин-офис и Певческий мост>[14]… Неужели я не справлюсь с этим делом? Конечно же, справлюсь, сомнений и быть не может.
– Да, я согласна, – сказала я, едва скрывая ликование. – Ты это очень хорошо придумала. Маман, конечно, будет возражать, но я это переживу. Ведь точно так же она возражала, когда выходили замуж Мод и Луиза, но все эти возражения все равно кончились ничем…
Тогда же и почти там же, в полумиле от «Дредноута», справа по курсу, перископная глубина, опытно-боевая подводная лодка русского императорского флота «Малютка»>[15].
Командир первого отряда подплава каперанг Михаил Николаевич Беклемишев.
«Малютка» – наша первая настоящая подводная лодка, ведь рассматривать в таком качестве «Дельфин» и даже построенные сгоряча пять «Касаток» не представляется возможным. И никакая модернизация, вроде замены бензиновых моторов>[16] «Панар» на моторы завода «Русский Нобель», оказалась не способна превратить их в настоящие боевые подводные миноносцы. А «Малютками» их прозвали потому, что по сравнению с подводными крейсерами из будущего они смотрятся как кильки рядом с осетром.
Хоть «Малютки» ненамного крупнее «Касаток», они оказались гораздо совершеннее. «Касатки» не имеют имеют разбивки на герметичные отсеки, и им опасно даже малейшее повреждение прочного корпуса. Случись что – и даже за дыхательный аппарат>[17] схватиться не успеешь. Зато «Малютки» разделены на шесть отсеков: отсек минных аппаратов, носовой аккумуляторный отсек, центральный пост, кормовой аккумуляторный отсек, отсек дизельмоторов, электромоторный – все они отделены друг от друга герметичными переборками с прорезанными в них клинкетными дверями, и поэтому затопление одного отсека может и не привести к гибели подводной лодки. По крайней мере, у выживших при аварии появляется время надеть дыхательные аппараты и попытаться выйти через рубочный люк, люк вентиляции отсека дизельмоторов или один из минных аппаратов. На Балтике просто нет таких глубин, с которых было бы невозможно спасение таким способом. Кроме того, внешние решетчатые минные аппараты конструкции Джевецкого, которыми оснащены «Касатки», существенно ухудшают их гидродинамические характеристики, а самодвижущиеся мины, находящиеся в таких аппаратах, непрерывно контактируют с морской водой, являющейся для них очень агрессивной средой, а потому подвергаются ускоренной порче. Ну и на «Касатках» просто нет места для оборудования гидроакустического поста, а без него в погруженном положении лодка получается слепой и глухой. Я пока не говорю об активных гидроакустических аппаратах, как на подводных крейсерах из будущего; о них не приходится мечтать даже «Малюткам». На «Касатках» же невозможно установить даже простейшие шумопеленгаторные станции, позволяющие ориентироваться под водой без поднятия перископа.