– У нас для такой свалки на все четыре стороны света были спроектированы броненосные крейсера «Рюрик», «Громобой» и «Россия», – заметил адмирал Макаров, – и по итогам японской войны у нас нет большого желания развивать этот проект.
– Если бы дело дошло до знаменитого в нашем прошлом боя в Корейском проливе, то этого желания у вас было бы еще меньше, – тихо ответил прославленному адмиралу Карпенко.
– А что там именно произошло, Сергей Сергеевич? – также тихо поинтересовался Макаров, – Вы о таком бое мне ранее как-то не рассказывали…
– Не хотел огорчать, Степан Осипович, – ответил тот, – да и не было нужды. Когда за околицей тихо ходит зверь тигра, то шавки сидят в будке на попе ровно, и даже не брешут. При подстраховке «Кузбасса», который пас Камимуру на выходе из залива Асо, Владивостокский отряд мог творить на японских коммуникациях все что угодно, а у самураев не было на него управы.
– А все же… можете поподробнее рассказать о том, что там произошло? – еще раз мягко, но настойчиво поинтересовался дедушка русского флота.
– Четыре японских броненосных крейсера – те самые, которых мы заперли в заливе Асо – сошлись в Корейском проливе с тремя крейсерами Владивостокского отряда, – начал повествование Карпенко. – Владивостокцы шли на выручку нашей эскадре, прорывавшейся из Порт-Артура, а японцы стремились их уничтожить. В результате боя подтвердилось решающее превосходство в линейном бою броненосцев третьего ранга>[19] над нашими доморощенными истребителями торговли. Ведь именно в таком качестве, по схеме «шесть плюс шесть»>[20], господин Того и заказывал эти корабли перед началом войны. «Россия» и «Громобой» были тяжело повреждены вражеской артиллерией, а «Рюрик» оказался и вовсе потоплен. В первую очередь к этому привело то, что каждый русский корабль мог сосредоточить на враге огонь только двух орудий главного калибра, а японский – всех четырех. Дуэль шести стволов против шестнадцати равного класса просто не может быть выиграна слабейшей стороной. Кроме этого, «Рюрик» подвело бронирование по британской схеме «все или ничего». После того как в небронированной корме вражеским снарядом разбило рулевую машинку, зафиксировав перо руля в крайнем положении, крейсер впал в неконтролируемую циркуляцию, что и предопределило его гибель. Другие наши корабли не могли спасти товарища, ибо сами уже были сильно повреждены, и дальнейшее затягивание ими боя грозило гибелью всему отряду. Единственное, что отмечали тогда японцы – это неоспоримое мужество русских моряков, которые не подняли белого флага и сражались до тех пор, пока их корабль не ушел под воду…