– В нашем прошлом, – начал князь-консорт, – ровно в том же тысяча девятьсот седьмом году, Великобритания, Франция и Россия заключили альянс, направленный на ограничение агрессивных устремлений Четверного союза, состоящего из Германии, Австро-Венгрии, Турции и Италии. Война, к которой все уже готовились, вспыхнула через семь лет на Балканах. В Сараево террорист сербского происхождения убил наследника австро-венгерского престола, и в ответ Австро-Венгрия месяц спустя объявила войну Сербии. Российская Империя, следуя букве и духу русско-сербского договора, объявила мобилизацию и потребовала от Вены прекратить боевые действия против Сербии. Германия, придерживаясь австро-германского договора, объявила войну России. Франция, исходя из франко-русского соглашения 1893 года, объявила войну Германии, которая была к этому полностью готова, и потому сразу бросилась исполнять план Шлиффена – в первую очередь вторгнувшись в Бельгию, чем вызвала объявление войны со стороны Великобритании. И вот – воюют все.
– Правильно, – сказал британский король, – моя страна с момента образования Бельгии являлась гарантом ее независимости и была обязана ответить на германскую агрессию.
– И, что, Ваше Величество, вы думаете, в Берлине не знают о том, что Великобритания обязалась защищать Бельгию силой оружия? – спросил Новиков. – Вы думаете, что в Вене забыли об русско-сербском договоре? Да нет, все и все помнили, склерозом не страдал даже престарелый Франц-Иосиф. Просто дипломаты одной островной страны убеждали его в том, что Россия не посмеет вмешаться в балканские дела, а кайзеру Вильгельму практически те же люди рассказывали сказки, что Британия в любом случае останется в этой войне нейтральной. По крайней мере, начальник у этих дипломатов был один и тот же – уже известный вам сэр Эдуард Грей. Вы его как-нибудь спросите, зачем ему потребовалось ввергать всю Европу в уничтожающую бойню. Но, впрочем, на фоне всего прочего это становится неважным. Прошло два года – за это время к числу воюющих стран присоединились Болгария, Италия и Турция, и на фронтах этой войны со всех сторон погибли миллионы людей, и миллионы остались калеками. И это при том, что все главные успехи были достигнуты в первые недели и месяцы войны при относительно небольших потерях. А потом стало действовать правило, что чем больше жертв, тем мизернее результаты. Изобретение британского инженера Хайрема Максима и отравляющие газы чрезвычайно способствовали уменьшению европейского населения. Общее число жертв той европейской войны составило пять миллионов, еще десять миллионов стали калеками.