Благодарная Викторовна зазвала меня и Лукича, на которого глаз положила, в свою кондейку, где и накрыла шикарный стол. Выпили, поговорили, поели, ещё выпили, послушали как молодёжь гидростроительная терзает гитару. Попросил на минутку инструмент, и «сочинил» лирическую песню, посвящённую, разумеется, Викторовне. Розенбаум, полагаю, не обидится, да и шлягер сей вряд ли в народ пойдёт. Конечно, что-то изменил, где-то убавил, но слушатели даже аплодировали, Викторовна та вовсе расплакалась - напарница и Лукич её утешали. Да, такова она, сила искусства...
Как на озере таёжном заревел олень,
Как на просеке лесной закричал удод.
Не летают самолёты по стране моей,
А сибирские просторы не для поездов.
На расхристанный вокзал подают состав,
И, как водится, цепляют "столыпинский",
А в вагонах на Руси испокон, как встарь,
Есть всегда с кем переспать да и выпить с кем.
Проводница дружит с пивом и с веником.
Не дают спокойно спать полустанки ей.
Превратились "несуны" в коробейников,
Завалили все купе самобранками.
Только лишь Москва кишит иностранцами,
А в России всё гуляют по-чёрному –
Инженеры пьют в буфетах на станциях,
А в чертежи у баб селёдка завернута.
И стоим мы посреди Евроазии,
Беляши жуём, болеем желудками.
Да что ж ты, сила, нас, нечистая, сглазила,
Ну почему ты к нам такая нечуткая?
Заглянула бы в седьмой лучше, старая,
Оказала бы ты нам помощь скорую.
Возвращается к маманям из армии
Молодая неразумная поросль.
И я стою один в прокуренном тамбуре,
В серый цвет меланхолично покрашенном.
Пусть в Америке жуёт негр свой гамбургер.
Мы ж в Сибири - сало с луком, по-нашему!
Как на озере таёжном заревел олень,
Как на просеке лесной закричал удод.
Не летают самолёты по стране моей,
А сибирские просторы не для поездов...
После Омска народу в вагоне поубавилось, «боковушки» почти все стояли пустые. До конечной точки, до Красноярска — чуть более суток пути, но выскочу лучше я с Лукичом, «внезапно», в Ачинске. Для блезиру прошвырнусь по городу на реке Чулым, знакомому по жизни прежней, глядишь калым какой подвернётся, о чём мне лихой снабженец толкует. Тем более до Козульки, где дед, бабушка и мама сейчас проживают от Ачинска вдвое ближе чем из Красноярска, всего 60 вёрст, может быстрее до гниды Ворожейкина доберусь.
Гусаров, едва я решил сойти с ним на земле чулымской, невероятно обрадовался, ещё бы, такой ценный кадр «нарисовался». Тем более, когда комсомольцев рядом не было, я Лукичу свою чуть изменённую версию пути жизненного поведал.
Выходило так, что Виктора Протасова насильно женили, дабы прикрыть пузо загулявшей девки. А чтоб молодой Витя не рыпался, подвели неопытного бухгалтера под статью, - подписал наивный 18-летний счетовод документы «тянущие» на тридцать тысяч рублей, тут же «ревизию» от председателя, родственника «невесты» и пожалуйте Виктор Сергеевич в ЗАГС и за стол свадебный праздничный. Иначе статья и срок. Долбо...б молодой, не понял, что за дурачка держат.