Шмуэль Ушке в своем памфлете рисует совершенно апокалиптическую картину:
«Король и королева послали в Рим за диким монстром, такой странной формы и ужасной наружности, что вся Европа дрожит при одном упоминании его имени. <…> Монстр сжег множество детей моих [Израиля] огнем своих глаз и усыпал страну бесчисленными сиротами и вдовами. Своей пастью и мощными зубами он перемолол и проглотил все их мирские богатства и золото. Своими тяжелыми, полными яда лапами он растоптал их честь и величие, <…> обезобразил их лица и омрачил их сердца и души».
У Йосефа га-Когена наблюдаем аналогичные ужасы:
«[В Португалии анусим] постоянно бесчестили, осмеивали и ежедневно возводили на них клевету, дабы уничтожить их и захватить их достояние и владения»[3].
И ведь действительно обидно! Если принять, что сефарды и впрямь приехали на Пиренейский полуостров еще во времена Навуходоносора и прожили тут почти 2000 лет, преумножая богатство и влияние, пережили Карфаген, римских цезарей, варварских риксов, арабских эмиров и халифов, то изгнание 1492 году поставило под удар целую субцивилизацию — не самую многочисленную, но старинную и уважаемую! Было от чего прийти в отчаяние и ярость!
В то же время инквизиция Торквемады и его последователей действовала совершенно законными методами, с точки зрения что государственного, что церковного права. Вероотступничество после крещения и криптоиудаизм являются преступлением? Безусловно! Конфискация имущества после доказательства вины и вынесения приговора предусмотрена? Да, конечно! И эти законы общеизвестны.
Так в чем же претензии?!
В данном случае мы наблюдаем еще и последствия несовершенства человеческой природы — попомнишь тут слова о том, что «нет ни эллина, ни иудея», как в грехе, так и в праведности. Смертный грех алчности был свойственен марранам в той же мере, что и всем прочим, а потому инквизиция неожиданно для себя становится инструментом обогащения для не самых чистоплотных конверсо — доносчику полагалась доля в конфискате. Таковых же было немало:
«…Число анусим намного увеличилось в Сефараде со времен фра Виченце. Они переженились с самыми аристократическими жителями страны и были очень уважаемы. […] Фердинанд и Изабелла назначили инквизиторов над анусим, дабы выяснить, следуют ли они предписаниям христианской религии. Они превратили имя евреев в страх, поговорку и насмешку. Многие из них были тогда сожжены. Бог не поднял руки своей, дабы предотвратить их уничтожение. Один доносил на другого, юноша — на старика, презираемый — на почтенного. А если женщина жаждала золотых и серебряных сосудов своей соседки или женщины, живущей в ее доме, а та не давала ей, то эта на нее доносила».