– А теперь, деточка, скажи, откуда добываешь информацию? Откуда узнала про меня?
– А что, непонятно? Если ты такой грамотный и образованный, каким себя считаешь, должен был уже понять, что мне о тебе рассказал Вячеслав Зеленский. И вроде бы поэтому ты его и кокнул. Разве нет? – приподняла я бровь.
– Вот как… Значит, гаденыш успел назвать мое имя?.. – не отвечая на мой вопрос, пробубнил зверь. – Значица, делаем так. Ты мне рассказываешь, о чем вы лясы точили, и стараешься делать это так, чтобы я тебе поверил. И тогда я убью тебя не так больно.
– А давай, если я все расскажу, ты меня вообще не убьешь? А то какой мне смысл в этой сделке?
– Смысл хочешь? – криво усмехнулся Расторгуев. – Ща покажу тебе смысл!
Он поднял руку с ножом и искривленным, зазубренным лезвием провел мне по предплечью. Я поморщилась, по руке потекла кровь.
– А ты стойкая, – захохотал мучитель. – Это будет весело! Мне так больше нравится, чем когда сразу орут. Азарт возрастает, фантазия подключается… Понимаешь?
– Еще бы.
– Я вижу, кто-то над тобой уже трудился, да? – кивнул он на шрамы на моих руках.
– Хорошее у тебя зрение.
– Значит, тебе не впервой проходить через пытки? – Я молчала. – Какую же это информацию от тебя добивались в тот раз?
– Тебе-то что?
– Да и впрямь ничто. И как? Сказала им?
– Не-а.
– Ну, крутяк, теперь мне еще интереснее! – снова рассмеялся он, с еще большим довольствием. – Ведь теперь у меня соревнование. Им ты ничего не сказала, а мне скажешь. Спорим?
Спорить я не стала.
Он отвернулся от меня, сделал несколько шагов и наклонился: на земле валялась сумка, по всей видимости, его собственная. Покопавшись в ней, он достал какую-то банку и отправился к дереву, к которому я была привязана.
Открывая крышку, он сказал:
– Помнишь песню: «Не сыпь мне соль на рану»? Хочу посмотреть, как это работает. – Сразу же после этих слов он сыпанул из банки мне на предплечье.
Руку обожгло, и я вскрикнула. По-видимому это был не тот результат, который приводил Лешего к состоянию экстаза, потому что он недовольно покачал головой и опять взялся за нож.
Честно говоря, к тому моменту я уже начала паниковать. Говоря Тимурову оставить меня без охраны, я на самом деле была уверена, что он так не поступит. И сейчас отсутствие спасательной команды, яростно врывающейся на открытую территорию пыток, сильно удивляло и печалило одновременно. Если бы за мной было установлено пристальное наблюдение, то до такого момента наша встреча с Расторгуевым уже бы не дошла. И с каждой минутой надежда увидеть Илью и его друзей только быстрее таяла.