А вот это уже интересно. Магия удачно вписывается и в нынешнюю картинку преступлений. Только ведь мошенников задержали еще в марте! Стало быть, никто из них не мог похищать и убивать людей в Велесовом овраге. Или посадить удалось не всех?
«В Санкт-Петербурге скончался от инфаркта известный антиквар».
«Во вторник в возрасте 62 лет скончался Евгений Зорин – один из самых богатых бизнесменов Санкт-Петербурга, специализирующийся на антиквариате. По рассказам очевидцев, Зорин вышел из одного элитного ресторана на Невском проспекте, сделал несколько шагов к своей иномарке и тут же, схватившись за сердце, рухнул на землю. Прохожие сразу вызвали «Скорую». Приехавшие медики констатировали смерть. Полиция первое время подозревала отравление, но после проведенных экспертиз версия была признана несостоятельной. Личный врач антиквара заявил о серьезных проблемах с сердцем у его пациента. Друзья Зорина обеспокоены тем, как сообщить родственникам бизнесмена, живущим в столице и не поддерживающим с ним связь, об этом скорбном известии».
Я взяла эту статью, потому что у него в Москве остались родственники. Нужно каким-то путем пробить, кто они.
Не успела я закончить чтение и сопутствующие ему размышления, как где-то в углу запищал телефон, привлекая мое внимание. Ну да, точно. Я же оставила его на тумбе у телевизора, а не на прикроватном столике, как обычно.
Отложив снимки и нехотя поднявшись, обнаружила, что мне звонит Надежда Горохова, а вовсе не Илья, как мне думалось, и тут же приняла вызов.
– Лиза, у вас все в порядке?
– Да, а что?
Голос школьного педагога был встревоженным.
– Мне сон плохой про вас снился. И вообще, я вся на нервах. Какое-то предчувствие. Будто что-то плохое должно произойти.
– Надежда, постарайтесь успокоиться. Все дело в том, что прошло уже несколько дней, а от Миши ни слуху ни духу. Но не надо нагнетать, думайте только о хорошем, помните, что мысли материальны.
Я не из тех людей, которые обожают говорить банальности. Просто в факте о материальности мыслей я сама когда-то смогла убедиться.
Мозг окутало новой порцией воспоминаний. В ушах что-то зазвенело, и откуда-то словно издалека донесся хриплый бас: «Поганые выродки! Думали от меня спрятаться? Как бы не так!» Щека загорелась, вспоминая хлесткие удары. «Чтоб ты сдох! – услышала я внутри головы свой собственный голос, окутанный плотным облаком дыма. Зеленого дыма. – Чтобы ты сдох, гад!» Боль у корней волос, вырываемых сильной рукой, ощущение полета, звон разбившегося стеклянного журнального столика, сочащаяся из порезов кровь… Но не это самое страшное. А то, что было сказано дальше: «Больно тебе, дылда? Очень больно? Да? Так вот, знай: ему будет в сотню раз больнее!»