– В смысле? – не понял Илья. Затем придумал единственное логичное объяснение моим словам: – А, ты все про этого мальчика! Думаешь, прочитаешь каракули полоумный бабы и враз его отыщешь?
– Надеюсь.
– Чем же он тебя так зацепил? Ей-богу, родная мать о нем не так сильно печется.
Я оставила выпад без ответа.
Остановившись у дверей отеля, Тимуров, естественно, попытался набиться в гости. В ход шло все: от предложения руки и сердца до лживого хвастовства о том, что он якобы быстрее всех читает, а потому вместе мы осилим записную книжку гораздо скорее. На все попытки я отвечала равнодушным:
– Отвали, а?
Он, конечно, вовсе не думал отваливать, но прямо посреди беседы (читай: монолога) я просто вышла из автомобиля и пошагала к входным дверям.
* * *
«Встать, суд идет».
Я находилась в каком-то душном, несмотря на высокие потолки и огромную площадь, помещении. Было многолюдно, но почему-то никому в голову не приходило проветрить зал.
«Мы рассматриваем дело об опекунстве Соколовского В.И…»
Я видела себя будто со стороны. Бледная, шатающаяся, со взглядом забитого в угол зверя. Забитого, но готового сражаться.
«…В связи с иском Соколовской Е.И., являющейся ему полнокровной сестрой. На данный момент опекуном является Соколовский А.Е., его дядя по отцовской линии».
Приходили какие-то свидетели, что-то говорили. Мне достаточно было услышать первую фразу, а то и просто посмотреть им в глаза, и я сразу понимала: и этот его боится.
«Суд вызывает Нину Григорьевну Орефьеву…»
«Где вы работаете?»
«В отделе опеки и попечительства тульской городской администрации».
«Что вы можете сказать о Соколовском Андрее Евгеньевиче, официальном опекуне Соколовского Виталия?»
«Я знаю его давно. Это очень хороший человек, умный, добрый и ответственный».
«Как он ведет себя с опекаемым?»
«Он заботится о Виталике. Недавно купил ему компьютер для учебы. Кстати, там должен быть чек в деле… Видите?»
Судья пошуршала бумажками.
«Да, есть чек из компьютерного магазина».
Парад вранья и притворства длился еще очень долго. Среди участвующих лиц были как враги, так и друзья: моего дядю боялись все без исключения. Не боялся только тот, кто его еще не знал, например, моя сокурсница, к которой я через два месяца прямо посреди ночи увезу Витальку, ничего не добившись официальным путем.
А пока я сидела в душном зале и силы для борьбы потихоньку покидали мою изможденную душу.
«Суд вызывает Соколовского Андрея Евгеньевича».
Когда-то в детстве отец водил меня в комнату смеха. Там были кривые зеркала, которые просто до невозможности изменяли фигуру и лицо человека, а иногда переворачивали с ног на голову. В течение десяти лет я такого шоу больше нигде не встречала. До сего дня.