– Это я его потушил, не надо здесь присваивать чужие заслуги. Идем дальше, что там у нас?
– Я заступилась за Эйгена. И ужинала с Акорионом, чтобы он не навредил Рианнон. И еще я защищала школу от этих тварей, которых он напустил. А еще…
Нет, про новую коллекцию Найтингрин не стоит, пожалуй. Про штормграм тоже. А больше заслуг и нет вроде как… ну, Брину спасла, но о таком директору школы не рассказывают.
– То-то и оно, – правильно истолковав паузу, усмехнулся Кейман.
– Если Акорион вернет мне память Таары, что произойдет? Я перестану существовать? Превращусь в нее?
Вопрос, который я боялась задавать самой себе, вырвался случайно, под влиянием момента.
– Не знаю. Такого никогда не случалось. Тысячи шарлатанов по всему миру утверждают, что помнят предыдущие воплощения, но все они – лжецы и мошенники. Поэтому сложно сказать, что случится. Но воспоминания – это еще не все. Сейчас у тебя есть воспоминания Таары. Из снов, из увиденного сегодня. Они превращают тебя в нее?
– Нет… наверное. Мне кажется, что я просто подсмотрела за чужой жизнью.
– Ну, вот тебе и ответ. Чтобы Деллин исчезла и появилась Таара, нужно куда больше, чем замочная скважина в чужую жизнь.
– Когда вырасту, напишу трактат «Влияние памяти на формирование личности».
– Ты диплом сначала напиши. Кстати…
Кейман поднялся, и только тогда я заметила у его ног небольшую коробку, которую он взял и протянул мне.
– Ты задала высокую планку в прошлом году. Гуся на балу не примут.
Я даже не успела ничего сказать, как дверь за Кейманом закрылась. Осталась наедине с ночью, собственными мыслями и таинственной коробкой. В такие моменты во мне просыпался ребенок, которому никогда не перепадало много подарков. Сейчас мне казалось, что в детстве я была в выигрышном положении: дети, которые получали все и сразу, не умели так радоваться Рождеству, маленьким сюрпризам и заветному торту на день рождения.
Конечно, в коробке было платье для бала. Соответствующее всем правилам: нежного бежевого цвета с изящным красным кружевом поверх. Воздушные рукава, плотно облегающий тело верх, летящая, даже, пожалуй, пышная юбка из нескольких слоев полупрозрачной ткани. И – отдельная любовь – открытые плечи. Не знаю, где и как Кейман купил это платье, но в моем личном рейтинге платьев оно стояло сразу за самым первым. Тем, сине-красным, в котором я впервые отправилась на бал. Оно запало в душу и уже никуда не денется.
Я так и уснула, обнявшись с платьем, на этот раз крепко и без снов. Даже, пожалуй, слишком крепко.