– Сакетт всех любит.
– Я ему не понравлюсь. Хотя, возможно, дело не во мне, а в них.
Я недоуменно обвела взглядом амбар. Там были только мы с Моисеем и Сакетт.
– Ты о ком? Чувак, здесь только мы.
Моисей не ответил.
Я выжидающе уставилась на него, дерзко вскинув бровь. Затем погладила Сакетта по носу и шее. Он и ухом не повел.
– Видишь? Он как статуя. Сакетт обожает купаться в любви. Давай же, подойди.
Моисей приблизился на шаг и осторожно поднял к Сакетту руку. Тот нервно зафыркал.
Моисей тут же отошел.
Я напряженно хихикнула.
– Какого черта?
Наверное, мне стоило прислушаться к словам Моисея, но увы, я ему не поверила. И не в последний раз.
– Ты же не струсишь, правда? – подтрунивала я его. – Погладь его – он не кусается.
Моисей задумчиво посмотрел на меня своими золотисто-зелеными глазами и снова шагнул вперед, протягивая руку.
И в эту секунду Сакетт внезапно встал на дыбы, будто набрался дурного у Лакки. Подобное поведение было абсолютно нехарактерно для коня, которого я знала всю свою жизнь, коня, который ни разу не взбрыкнул за годы нашей взаимной любви. Но сейчас он даже не дал мне возможности вскрикнуть или потянуться к недоуздку. Сакетт ударил меня копытом в лоб, и я плюхнулась на пол, как мешок с картошкой.
Открыв глаза, пощипывавшие от крови, я уставилась на старые потолочные балки. Я лежала на спине, и голова раскалывалась так, будто меня лягнула лошадь – в эту секунду пришло озарение, что именно это и случилось. И не какая-нибудь там лошадь, а Сакетт! Мое удивление едва ли не превозмогало над болью.
– Джорджия?
Внезапно надо мной, перекрывая вид на пересекающиеся балки и пылинки, выплясывающие в лучах солнца, которое просачивалось сквозь трещины в стенах, возникло расплывчатое лицо.
Моисей положил мою голову себе на колени и прижал футболку ко лбу. Даже в полубессознательном состоянии я все равно не упустила из внимания его обнаженные плечи и грудь, а также почувствовала щекой гладкую кожу его живота.
– Я схожу за помощью, ладно?
Он переложил мою голову обратно на пол, продолжая прижимать футболку к ране. Я старалась игнорировать кровавое пятно, расцветающее на ткани.
– Нет! Стой! Где Сакетт?
Я попыталась сесть, но Моисей осторожно уложил меня обратно и растерянно посмотрел на дверь, будто не знал, что делать.
– Он… убежал.
Тогда я вспомнила, что Сакетт не был привязан. Раньше в этом никогда не появлялось необходимости. Даже сложно представить, что ему стукнуло в голову, чтобы он встал на дыбы и галопом помчал из конюшни. Мой взгляд вновь сосредоточился на Моисее.
– Ну что, все плохо? – Я пыталась говорить, как Клинт Иствуд – кто-то, кто может получить жуткую травму головы и сохранить хладнокровие. Однако мой голос все равно предательски задрожал.