Его провели в храм. Там уже дожидался судмедэксперт, кучка молоденьких лейтенантов, два помятых опера и даже служебная овчарка.
– Что за балаган, Марат? – Кольцов пожал руку в синей медицинской перчатке. – Откуда толпа?
– Да ты посмотри, Тима, какой тут пир. – Кольцов не разделял восторга мужчины, а уж назвать пиром открывшуюся картину точно не решился бы. – Этих, – кивок в сторону кучкующейся молодежи, – привезли на «открытый урок». Где они еще подобное посмотрят? В учебниках только, а здесь все живое, только руками не трогай, пока строгий дядя не разрешит.
Строгим дядей Марат назвал, по всей видимости, себя. Подумалось, что пятнадцать лет назад он сам был едва ли взрослее того молодняка. Ходил за старшими товарищами хвостом, впитывал, как губка, любые крохи информации. Теперь он, как и Марат, – «строгий дядя», который и не помнит той гремучей смеси восторга и страха от работы над самым первым своим делом.
Кольцов внимательно слушал, кивал тем, с кем доводилось встретиться взглядом, и думал. Думал, как подобное могло произойти в захолустном городишке на отшибе мира. Все эти ритуальные убийства, а о том, что здесь именно такое, Марат сообщил еще по телефону, должны оставаться в кино, на страницах книг и в воспаленных умах психов, накачанных психотропными препаратами. Не должно ничего подобного происходить в реальной жизни.
Ненормально такое.
Дико и непонятно.
– Обе руки сломаны, – начал рассказывать Марат, когда они подошли к телу, – суставы буквально выдернуты, скорее всего, тело волочили, на траве есть след. Множественные ушибы, возможны разрывы внутренних органов, точнее скажу после вскрытия. Причину смерти однозначно назвать не смогу, сам понимаешь, регламент. Имеется частичное расчленение.
– Его лицо… – Кольцов стушевался, не сумев подобрать нужных слов.
– Лицо пострадало больше всего, – подхватил Марат. – Глазные яблоки удалены, язык отсутствует.
– То есть как? Здесь хирург, что ли, работал?
– Увы, Тима, – Марат присел на корточки возле трупа, аккуратно надавил на его подбородок, – работал скорее мясник. Очень грубое отчленение. Предположу использование щипцов, раны довольно характерные. Проще всего сравнить с выклевыванием.
– Его птицы, что ли, убили?
– Не думаю. Да, многие хищники, например крупные врановые, могут наносить подобные ранения, но тогда остался бы рваный край с защипами. Здесь ничего подобного нет. Скорее всего, манипуляция производилась в один этап. Проще говоря, глаза ему просто вынули из глазниц, а язык оторвали. Да и откуда здесь взяться птицам, Тим? Окна и двери закрыты.