С трудом отогнав воспоминания, сжала телефон сильнее.
— Я все понимаю. Но и ты пойми: я должна увидеться с ней наедине, возможно, она скажет мне что-то важное… — Лера отчаянно искала аргументы. — Только с тобой мне будет намного спокойней. Я не знаю, что у нее в голове. Может, она убить меня хочет.
— Вот! Именно поэтому и не надо с ней встречаться. Только зря время и нервы тратить. Я уверен, если ты позвонишь Еве, она…
— Я не буду звонить, — прервала его.
— Почему?
— Она начнет нудить, отговаривать… Весь город перевернет, если я не отвечу на звонок или не приду со встречи в оговоренное время. Нет уж. Тем более у меня есть план. Я хочу проверить Амелию. Вот если приедешь — все тебе расскажу. Приедешь же, да?
Услышала тяжелый вздох и улыбнулась.
По-своему он, конечно, прав. Но интуиция подсказывала: поехать надо. Лера видела два развития событий. Первый вариант: сестра по-прежнему надеется, что она откажется от своих родительских прав и будет настаивать подписать заявление. Но есть еще второй, и он более вероятен… В любом случае, она уже все продумала.
Матвей, хоть и согласился, все равно остался недоволен и как-то быстро свернул разговор. Еще бы! Нужно привести эмоции в порядок и морально подготовиться к такому событию. Ей тоже не помешало бы это сделать, но проще было сдвинуть гору. Еще мать пристала с расспросами, почему звонила Амелия. Оказывается, она подслушала разговор, и теперь никак не могла успокоиться.
— Мам, в пятый раз повторяю: я сама ничего не поняла. — Отвернулась к зеркалу и начала возиться с волосами, явно давая понять, что разговор окончен.
— Если бы не поняла, не стала бы ехать!
— Ну что ты колотишься? Съезжу и узнаю, потом будешь расспрашивать. Кстати, ты к ней так и не сходила? Внука не увидела?
Вспомнила о сыне и сердце словно клещами сдавило. Руки бессильно опустились, пальцы разжались, и заколка со звоном упала на пол. Спокойно. Выдыхаем. Медленно закрываем глаза и говорим, что все будет хорошо. Все будет хорошо.
— Куда мне ехать с моим давлением… — буркнула Галина Ивановна, подняла с пола заколку и передала ее дочери. — Путь неблизкий. Как полегчает, так сразу и поеду.
— Может, к этому времени и некуда будет ездить, — не удержавшись, съехидничала Лера.
Мать посмотрела на ее отражение, в глазах сверкнуло подозрение.
— А что ты думала? Я буду сидеть сложа руки и молча мириться с тем, что у Лии мой сын? Ну уж нет. Вряд ли ей удастся спокойно жить у Фроловых после того, как вся правда откроется. То, что она носит чужое имя и не отдает ребенка законной матери, — преступление, и ты не можешь этого не понимать.