Где-то через четыре дня после того, как Криспи покинул африканский берег, в Александрию прибыли газеты пятидневной давности. Практически все крупные газеты вышли с заголовками «Провал миссии Криспи», «Эфиопский генерал обвиняет» и тому подобное. На некоторых фото видно, как я с перекошенным от злобы лицом вырываю из-под пера Ильга подписываемый им договор, на других — запечатлена моя речь с пачкой фотографий в руке или с приказом Баратьери. Описания моих действий в статьях были примерно одинаковые и, в общем, соответствовали истине, как и требования Криспи, застенографированные журналистами.
Иван Иванович сказал, что переданные в тот же день сообщения журналистов вызвали бурю протестов, «Ле Фигаро»[1] прямо назвала Криспи людоедом, мол, мы думали что эфиопы — людоеды, а оказалось они (людоеды то есть) — рядом, через границу. Итальянские левые вновь вывели на улицы многотысячные толпы, которые собрались перед королевским дворцом, кричали «Мы не пойдем умирать за Криспи», жгли костры и напуганный король вышел на балкон и объявил о своем решении не только распустить правительство, а и уволить Франческо Криспи со всех занимаемых постов и назначить расследование деятельности Военного Министерства. Известный военный деятель генерал Чезаре-Франческо Рикотти заявил, что для победы над Эфиопией нужно 150 тысяч солдат и военные расходы свыше миллиарда лир[2].
20 июня переговоры возобновились. Теперь итальянской делегацией руководил Антонио Страбба, маркиз де ла Рудини[3]. Переговоры сразу стали более конструктивными, теперь никто не давил на нас и не делал голословных заявлений. В основном, дискуссия шла вокруг суммы контрибуции. Страбба напомнил, что Менелику за Эритрею были уплачены 2 миллиона лир, дано 30 тысяч винтовок и 40 орудий. Ответил, что согласен уменьшить наши претензии на эту сумму и с удовольствием бы вернул старое оружие, но оно частично утрачено, а частично испорчено в ходе не нами развязанной войны, поэтому включать его стоимость я не буду. За оставленную в Эритрее инфраструктуру Страбба потребовал еще полтора миллиона лир, поторговавшись, я уменьшил сумму на полмиллиона, мотивировав тем, что все это не новое и по большому счету ненужное, те же декавилевские рельсы придется перешивать на новую колею, так как приличные вагоны и паровозы они не выдержат. Если итальянское правительство так хочет, мы можем согласиться вернуть старые паровозы и рельсы за эти полмиллиона (Страбба отказался).
Таким образом, мы сошлись на трех миллионах выплат правительству Эфиопии, но не в качестве контрибуции (Страбба не устроила формулировка) а в качестве выкупа за пленных. Да ради бога, три миллиона они и так и так три миллиона, как их не назови. По поводу границы — она будет установлена в 20 милях в море, то есть, 20 миль от береговой линии считаются территориальными водами Эфиопии. Северная граница будет проходить там же как и сейчас с Суданом, а южная — с французским Сомали. Все собственность внутри этих границ не подлежит отчуждению и является собственностью Эфиопии. Пленные начнут освобождается постепенно, при переводе денег и подходе кораблей для их транспортировки в Италию, первыми освобождаются офицеры и генералы, а также ослабленные и больные.