Лена работала и параллельно обдумывала проблему розмарина. Почему муж его не любит? Есть в розмарине легкая хвойная нотка, и мужу кажется, что он елку жует. А детям и Лене нравится. Вроде бы на их стороне численное преимущество, но у мужа на руках финансовый козырь. Как-то невежливо покупать на его деньги розмарин, чтобы он ел и мучился. Впрочем, муж никогда не сделал бы ей выговор, купи она хоть тонну розмарина. Удачно у нее все в жизни сложилось, повезло с мужем, да и вообще полная гармония, поэтому нет никакого желания писать «Историю моей жизни». Когда душа спокойна, рука не тянется к перу, а перо к бумаге. Повезло человечеству, что находились разные сволочи и стервы, которые отравляли жизнь Пушкину и Достоевскому, иначе они ничего бы не написали, Лена в этом была уверена.
Интересно, а у этой люрексовой блондинки как? Чем ее сердце успокоится? Пока шли сплошные страсти-мордасти, любовные атаки на ее девственность и прочая ерунда – описания совершенно дурацкие и аляповатые, примитивные в своей прямолинейности. Лена даже заподозрила, что знойная блондинка осталась старой девой.
Шеф заглянул в комнату, где работала Лена, и предложил подвезти до метро. На всякий случай он напомнил, что сверхурочных в их фирме не платят. Но Лена решила пройти еще пару страниц, чтобы закончить раздел с оригинальным названием «Моя юность». Работа корректора воспитывает в человеке аккуратность, и Лена со временем стала жертвой этого обстоятельства. Она не могла завершить работу, не дойдя до конца главы. Она попрощалась с шефом, передала привет его жене и продолжила водить кончиком карандаша по листку с текстом.
Дочитывая рассказ о чужой юности, Лена шарила ногами под столом, пододвигая поближе сапожки. Сейчас нырнет в эти уютные финские сапоги, накинет на плечи болгарскую дубленку, припудрит носик французской пудрой и выйдет на свободу. Там ее ждут муж и дети, ужин и тепло вечерних посиделок, не омраченных розмарином, нуждой и душевными надрывами. Не то, что у этой блондинки. Почему-то именно в сравнении с ней Лена особенно остро чувствовала свое счастье.
Окутанная предчувствием душевного вечера Лена отвлеклась и не заметила, как текст почему-то перешел на курсив, то есть буквы приобрели сходство с рукописным письмом – так иногда выделяют основную мысль или особо удачное выражение. Но основной мысли в этих мемуарах не было, а удачных выражений тем более. Придется отматывать текст назад и разбираться с этой шарадой. Лена досадливо отпихнула финские сапожки и начала снова просматривать эту галиматью.