— была устранена выборность властей всех уровней, выборы превращены в управляемое политическое шоу, основными инструментами которого является партийная система, состоящая из одной основной и нескольких якобы независимых партий, поведением которых манипулируют из Администрации Президента РФ и других властных и околовластных центров (сейчас эта система модернизируется);
— была выстроена квазиимперская вертикаль исполнительной власти с назначаемыми губернаторами и надзирающими над ними генерал-губернаторами (представителями президента в регионах), тем самым была устранена автономия губернаторов и полностью вытеснены остаточные элементы самоуправления;
— парламент (Государственная дума и Совет Федерации) были превращены в юридический отдел исполнительной власти, который через полностью управляемое и лишенное даже декоративных признаков независимости «парламентское большинство» автоматически придает силу закона решениям правительства.
Таким образом, политический кризис 2011—2012 годов возник не просто так, а «по поводу». Ему предшествовало плавное, незаметное, но тем не менее неуклонное изменение конституционного режима, ставшее результатом нескольких последовательно проведенных правительством конституционных контрреформ. Это наталкивает на мысль, что и выход из этого кризиса невозможен без осуществления конституционных реформ, направленных как минимум на восстановление утраченных позиций.
Алгоритм конституционной реформы
Таким образом, логика грядущей конституционной реформы предопределена ее родовой травмой и последовательно проведенными одна за другой контрреформами. В том, что конституционные реформы неизбежны, сходятся сегодня и власти, и оппозиция. Но что такое «конституционное счастье», каждый из них понимает по-своему. По сути, речь идет о выборе между косметическим и капитальным «конституционным ремонтом».
Камень преткновения — как раз те самые контрреформы, которые власть успела провести с начала нулевых. Власть готова возводить бесконечное количество этажей над уже заложенным в ходе конституционных контрреформ фундаментом. Она может предложить изменить любые частности, не меняя главное, то, что обеспечивает ее принципиальную несменяемость. Именно к этому сводились все инициативы Медведева по совершенствованию политической системы — в тот же конституционный салат добавить сверху новый политический соус. К этому же сводились многие предложения Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина.
В этом вопросе я, как и во многих других случаях, поддерживаю позицию Тамары Морщаковой, которая считает, что любая конституционная реформа должна начинаться с устранения «плохого наследия», ликвидации последствий проведенных властью контрреформ. Причем сделать это надо практически в том же порядке, в котором эти контрреформы осуществлялись. То есть Россия нуждается в проведении «контрконтрреформ» сначала в отношении судебной системы, потом в управлении электронными и иными СМИ и затем уже в политике. Это, конечно, если процесс пойдет мирным путем…