— Не могу не спросить о причинах твоей смены курса. Кто-то меня ещё недавно из моей же комнаты выставлял.
— Была неправа, — смутилась девочка. — Только сейчас в медблоке задумалась. Знаешь, голый хрен перед носом вообще способствует переоценке ценностей… И кстати! — она что-то вспомнила и снова воодушевилась. — Тут главное, скорее, не как вести это дело. А кто будет его вести.
— Видимо, участие Хаас всё же не может быть бесплатным, — бесцветно предположил Алекс. — Что-то раньше я не слышал, чтоб клан бросался защищать дворнягу.
— Если будем друзьями, это звучит обидно. — серьёзно ответила Анна. — Ты много, что ли, о кланах знаешь? И потом, чтоб снять все вопросы… у тебя есть ещё полчаса? Твоя девушка тебя не прибьёт?
— Полчаса есть. — Коротко кивнул парень.
— Ну тогда из твоего номера и созвонюсь.
— Тогда нет. Ты созванивайся, я всё же пойду.
_________
Через пятнадцать минут. Здание общежития для младших офицеров. Одна из студий а третьем этаже.
— Мам, нам нужно поговорить. — Чуть растрёпанная светловолосая девочка, скрестив ноги, сидит на единственной в помещении большой кровати.
— Что-то срочное? — голографическое изображение сорокалетней женщины периодически расплывается.
— Да. А вы что, опять в горах?
— Отец решил сегодня в верхнем доме остановиться. Что случилось?
— На меня нападали Штавдакеры, вот о чём проговорился один из них…
_________
Там же. Ещё через пять минут.
— Анна, это просто ужас! — женщина, несмотря на спокойный тон, выглядит взволнованной. — Но хорошо, что всё нормально закончилось!
— Ужас был бы, если бы Йошикаве-старшему показали меня голую, в окружении … Ты поняла. Кстати, отец нас не слышит? Мне перед ним неудобно. — Запоздало спохватывается девочка.
— Нет. Он вышел покурить; заодно звонит, куда надо. — Обтекаемо отвечает женщина, старательно удерживая взгляд на дочери и не пытаясь разглядывать обстановку помещения, в котором та находится. — Ты точно в порядке? Что за комната? — не выдерживает мать.
— Нового товарища. Он ночует в другом месте. — Девочка обводит камерой вокруг себя, демонстрируя отсутствие кого-либо ещё рядом с ней. — Мам, кстати. У него висит штраф в пятьдесят тысяч тем же Штавдакерам. Это он укокошил Виктора.
Женщина, попирая приличия, звонко присвистывает, затем говорит:
— Сумма солидная. Но кто представлял его интересы?
— Федералы…
— Понятно. — Женщина вздыхает с облегчением. — Пришли мне его данные, включая стандартную доверенность на реанимацию дела. Суд же наш?
— Да, окружной.
— Ясно. Займёмся. Ему пока не говори, чтоб не сглазить; но, думаю, в худшем случае тридцатка. Никак не пятьдесят.