Ах, вот если бы Марта по-прежнему занималась хозяйством, уж она-то давно углядела бы отваливавшиеся обои, приклеила бы, да и вообще, с ней было бы куда веселее. Да уж, да уж, веселее… Черт бы ее побрал! Господи! Да кто она вообще такая-то, чтоб о ней думать? Обычная гулящая девка, еще и ведьма – да таких на рынках по медяку пучок! Никакого у них совместного будущего нет и быть не может. Никита Петрович Бутурлин – служилый человек, помещик, и – очень может статься – государь ему и боярство пожалует! А что? Наградит за верную службу, почему бы и нет? Боярин! Это вам не какой-то там служивый. Тут и уважение, и почет, и земли с людишками опять же. Боярину и супруга нужна под стать – тоже боярского рода, иначе не поймут, скажут – что это молодой боярин на непотребной девке жениться удумал? «Непотребной» в этом случае считалась какая-нибудь помещичья дочка… да и незабвенная Аннушка тоже! Она ж кто – купчиха! Даже если б православие приняла – так и все равно боярину никак не пара. А уж о Марте-то даже и речи не шло бы. В наложницах держать – и то непотребно. Забыть, забыть, выбросить из головы напрочь!
Глядя на моросивший дождь, Бутурлин быстро оделся и прошел в прихожую… в каморку, в коей еще не так давно безраздельно хозяйствовала ушлая красотка служанка. Ныне ее заменяла приходящая тетушка Затоя – убиралась, стирала, иногда готовила. Добрая женщина, да…
В каморке, напротив двери, стоял колченогий стул, на спинке которого висел серый плащ с капюшоном… Плащ Марты. Задержавшись на пороге, Никита Петрович вдруг уселся на стул и, проведя по плащу ладонью, тяжко вздохнул. Марту бы так погладить! Ощутить трепетную гибкость тела, заглянуть в жемчужно-серые глаза…
Господи, Господи! Спаси и сохрани от таких знакомств. Однако как сильно прицепилась служанка, никак не выходит из головы… видать, точно – ведьма! Правильно ее в Нарве чуть не сожгли, наверное – за дело.
* * *
Явившись на службу, как всегда, при полном параде, молодой майор риттер фон Эльсер застал на плацу некоего хлыща по имени Вальтер Шульце, суб-лейтенанта, адъютанта его превосходительства генерал-лейтенанта Людвига фон Турна. Герра Шульце Никита Петрович помнил не очень-то хорошо – так, встречались мельком на приемах.
Напомаженный, в бантах и новом, тщательно завитом парике (светлом, по самой последней моде), суб-лейтенант вытянул губки бантиком и, брезгливо глянув на ополченцев, взял майора под локоть:
– Господин генерал-лейтенант ждет вас сегодня у себя дома на званый ужин.
– Очень хорошо, – придерживая шляпу, церемонно поклонился Бутурлин. – Передайте его превосходительству, что я непременно буду.