* * *
Войско русского царя Алексея Михайловича, а, точнее, передовые отряды его количеством в двенадцать тысяч человек под командованием князя Якова Куденетовича Черкасского, подошло к Риге девятнадцатого августа одна тысяча шестьсот пятьдесят шестого года и встало лагерем в половине шведской мили от города, сиречь – в пяти верстах. Через пару дней подтянулись и все остальные полки, исключая оставленные во взятых крепостях гарнизоны, с этого момента, можно сказать, и началась истинная осада Риги.
Сам воевода Черкасский был сыном кабардинского князя и до принятии православия звался Урускан-мурза. Нрава Яков Куденетович оказался храброго, характер имел хоть вспыльчивый, но вполне добродушный, что, в сочетании с умом и приятственной благообразной внешностью, снискало ему немалую популярность при царском дворе и способствовало продвижению на службе государям российским. Начал служить князь еще Михаилу Федоровичу, отцу нынешнего царя, и уже в то время сидел в золотой палате среди стольников на первом месте. Ныне же, в мае месяце сего года было приказано Якову Куденетовичу явиться с войском под Смоленск, а уж оттуда – в Ригу, что князь и проделал со всем своим прилежанием и тщательностью.
При приближении русских войск шведский главнокомандующий, граф Магнус Делагарди, приказал немедленно сжечь все пригороды-форштадты, что было поручено в том числе ополченцам – и тут уж Никита Петрович Бутурлин проявил всю свою хитрость.
– Разбирайте, ребята, дома, – напутствовал он своих. – А сады-огороды не трогайте. Уйдут русские, на следующий год голодать будем?
– Это правильно господин майор сказал, – отправляясь в форштадты, одобрительно кивал молодой ополченец, худой и сутулый портняжка Йозеф Ланс. – У богатых-то шведского хлебца купить деньжат хватит. А у нас? Нельзя сады-огороды жечь. Никак не можно.
– А ну, как там московиты спрячутся? – уложив на плечо мушкет, деловито возразил напарник пикинера-портняжки, Ингвар Брамс, сын рижского пивовара и сам пивовар – уж в этом-то семействе деньги водились немалые.
– Спрячутся – и что? – уперев в землю тупой конец пики, Йозеф еще больше ссутулился. – Скоро осень, листья опадут – вот и будет всех видно.
– Да ты что же! – ахнул пивовар. – Думаешь, до осени осада продлится?
– Может, и так, – пикинер покивал и, чуть погодя, со всей важностью добавил: – Я сам слыхал, как об том господин рейтарский полковник говорил нашему господину майору. – До осени точно. А то и до зимы. Дальше московиты не сдюжат – уйдут, как припасы кончатся. Всенепременно уйдут.