— Без проблем. Серега, ты продолжаешь по утрам ходишь в свою музыкалку, а в четверг вечером записываем песни. Нам нужно перед поездкой в Лондон добить новый диск. Чтобы к нашему приезду он уже был напечатан большим тиражом и мы открыли своими концертами его продажи, как это было прошлый раз.
Когда гости собирались, то я тихо шепнул Маше, что завтра она мне кое-что должна, и это не преподаватель вокала. Она заулыбалась счастливой улыбкой и тоже тихо прошептала: «Я хоть сейчас». А потом уже громко, для всех, сказала, что у них завтра шесть уроков и так не хочется их сидеть в школе, когда на дворе уже почти лето.
Я намёк Маши понял, что она будет свободна после обеда, и кивнул в ответ. Вот пообнимал Машу на диване и мне чего-то опять захотелось. Но ведь все они этого сами очень хотят и я тоже хочу. Как сказал известный еврейский писатель Шолом-Алейхем: «Если нельзя, но очень хочется, то можно».
«Маша, всем Ша!»
Песня Наташи Турбиной
Денёк обещал быть не просто загруженным, а чудовищно перегруженным. Утром, после зарядки, мне позвонил Ситников и сказал, что в десять приедут англичане, чтобы купить мою с Солнышком песню «На-на-на». Они ее слышали в субботу по радио и им передали от премьер-министра, что эта песня написана специально для него. Так что они бьют копытами и готовы, хоть сейчас, приехать в ВААП.
— Я сейчас никак не могу, — сказал я, доедая яичницу с колбасой. — Меня Юрий Владимирович отправил на десять утра к скульптору лепить мой бюст.
— Не понял, — удивился Василий Романович. — Тебе что, вторую Звезду вручили? Вот это да. Я в понедельник тебя видел на трибуне Мавзолея с одной Звездой. Когда ты успел?
— Вот сразу после Мавзолея в Большом Кремлевском дворце меня и наградили, прямо за праздничным столом.
— Да, лихо ты. Тогда понятно. Надо англичанам популярно обьяснить, что раз ты у нас дважды Герой, то теперь уже они пусть под тебя подстраиваются.
— Это правильно. Я к такому ещё не привык, поэтому вы мне подсказывайте, как лучше мне теперь с ними поступать.
— Теперь ты сам назначай время, а я их буду строить.
— А может мне по такому случаю мой процент поднимут?
— С песни — не вопрос, а с траншей из Лондона — большая проблема. За каждый процент битва была. В пятницу придут два миллиона фунтов и один процент с них это двадцать тысяч фунтов, грубо двадцать тысяч чеков. У тебя итак десять процентов уже есть, так что вряд ли кто разрешит. Я, конечно, попробую, но ничего обещать не могу. Буду просить пять, но рассчитывай максимум на два.
— И на этом спасибо. Тогда скажите англичанам, что я смогу приехать только к часу.