Когда я подъехал к остановке автобуса, которая была на пересечении улицы Волгина и Миклухо-Маклая, Маша там уже стояла. Больше на остановке никого не было, поэтому я спокойно притормозил рядом с ней. Она запрыгнула в машину и сразу, обхватив меня за шею, поцеловала.
— Как я ждала этого, — воскликнула Маша и, счастливая, откинулась на сиденье. — Вчера, на твоём дне рождения, я аж зубами скрипела, но держалась.
— Ты просто умничка, — ответил я, плавно стартуя с места. — Я почувствовал, когда тебя обнял, как ты задышала и подумал, что трусики тебе придётся менять.
— Так я и поменяла их потом, в ванной. Я ж себя знаю, что с тобой у меня всегда такое происходит, вот и взяла запасные.
— Я тут подумал, что мы с тобой оба «гипер» или даже «супер».
— Это как?
— Я — гиперсексуальный, а ты — гипервозбудимая.
— А это нормально?
— Абсолютно. У нас идёт период полового созревания и наши гормоны бурлят. Вот так они и ищут выход.
— Это точно про меня. Они у меня уже нашли выход и выходят.
— Да, Маш. Хорошо, что это у тебя только со мной. Ты не забыла, что нам через три часа надо быть у педагога по вокалу?
— Конечно. Мне теперь сцена по ночам снится и как я пою с тобой вместе. И ещё кое-что, чем мы сейчас будем заниматься.
Через пять минут мы уже подъехали к ещё одному моему новому дому и поднялись в квартиру. Прошлый раз я специально сам закрыл и открыл дверь при Вольфсоне, чтобы убедиться, что всё нормально открывается. Квартира Маше очень понравилась.
— Это ты снял для меня? — с восторгом в голосе спросила она. — Она очень красивая.
— Конечно, только для тебя. Через полгода я её выкуплю и, если через год ты станешь звездой, подарю её тебе.
— Как подаришь? Не может быть. У меня будет своя квартира! Я сейчас живу в десятиметровой комнате в двухкомнатной квартире и через год у меня будут такие хоромы? Это чудо какое-то. Ты что, волшебник?
— Всё теперь зависит от тебя. Учись петь и не вздумай никому проболтаться ни в школе, ни дома, а тем более Солнышку. Тогда ни звезды, ни квартиры не будет.
— Я всё сделаю, вот увидишь.
И тут радостная Маша прыгнула мне на шею и своим поцелуем доказала, что ей можно верить. А потом она ещё час доказывала и показывала, как он меня любит. А способная ученица мне попалась, старательная и всё схватывающая с полтычка. Ха, даже слово это очень ей подходит, с полтычка. Какое-то оно очень даже сексуальное получается по отношению к тому, что я делал сейчас с Машей. Когда она угомонилась, я спросил:
— Как сегодня в школе?
— Это было что-то нечто, — отдышавшись, проговорила Маша. — Как оказалось, завуч с директором утром ещё ничего не знали о том, что будут уже девятнадцатого твой бюст открывать вместе с мемориальной доской. Когда мы с Димкой сообщили Людмиле Николаевне об этом, то она сначала не поверила. Только когда я показала твою фотографию с двумя Звёздами, тогда она поняла, что это не розыгрыш. Про присвоение твоей фамилии нашей школе она знала, но не думала, что получится так скоро. Потом ей позвонили из РОНО и всё подтвердили. И после этого школа закипела, как чайник.