— Как тебе не стыдно! А еще предлагаешь рассказать о вервольфах!
— Так я и рассказываю.
— Хорошо. С волком все понятно, а что насчет человека? Можно же все время оставаться мужчиной.
— Можно, но, если зверя долго сдерживать, ни к чему хорошему это не приводит. Поэтому иногда нужно его отпускать.
Доминик отвечает не задумываясь, будто рассказывает о своем волке каждый день. Дэнвера подобные разговоры бесили, он тут же все пресекал. Но кажется, мне пора перестать их сравнивать.
— И давно ты его отпускал?
— Давно.
В эту минуту я задумалась, что сейчас останусь на безлюдном пляже один на один с диким хищником. И мурашки по спине побежали уже не от ветра.
Доминик тем временем остановился и принялся раздеваться.
— А это безопасно? — буднично поинтересовалась я, отвернувшись в сторону прибоя. — В смысле, ты будешь собой?
— Я стану зверем, Шарлин, и дам ему свободу. Но тебя он не тронет, разве что немного поиграет. Смотри!
Я обернулась, чтобы спросить: «Что значит поиграет?» но увидела, что полностью обнаженный Доминик опустился на песок и его тело выгнулось, будто от короткой судороги. В одно мгновение кожа покрылась молочного цвета густой шерстью, ладони превратились в лапы, и острые когти сгребли влажный под ними песок. Человеческое лицо вытянулось в звериную пасть с огромными клыками, и только глаза остались прежними. Желтыми и опасными.
Я не успела выдохнуть, как передо мной стоял гигантский волк, с сильным телом и мощными лапами.
Белый и пушистый, значит?
Белоснежный зверь зарычал, а потом прыгнул вперед и повалил меня на песок.
Я не закричала только потому, что из меня вышибло дыхание. От падения, и от животного страха, что чудовище, поставившее гигантские лапы по обе стороны от моей головы, просто меня сожрет. Он же крупнее всех вервольфов, которых я видела! И давно сидел взаперти.
Я всегда считала, что вервольфы контролируют себя в другой ипостаси. Но что, если это не так?
— Доминик? — поинтересовалась я, вглядываясь в умные глаза. — Ты меня слышишь?
Звериная морда нависла надо мной, волк угрожающе клацнул зубами возле моего лица, а затем лизнул меня в нос влажным и шершавым языком. В нос, в щеку, а потом принялся облизывать лицо целиком, как большой пес.
Поиграть, значит?
Ах ты, белый бесстыжий хвост! Напугать меня решил!
Я вытянула руки и отпихнула волка в сторону:
— Доминик, фу! Плохой волк!
Зверь недовольно рыкнул и не позволил мне подняться, валяя по песку и забираясь носом под пальто.
— Доминик, перестань! — теперь рыкнула на него я. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Дом? Или Домми? Домми — хороший волк?