— Я ничего не поняла, но раз твои уши стали пунцовыми, ты, наверное, не шутишь, — она внимательно посмотрела на камень. — Уверен, что никому нельзя его показывать? Мне, так-то, идет.
— Никому.
— Ладно, отвернись.
Секунды не прошло, как брошка исчезла.
— А где… — на мгновение мне показалось, что она просто выкинула камень.
— Все-то тебе расскажи, — загадочно улыбнулась сестра. — Так зачем оно нужно? Нет, молчи. Каждое слово приходится вытягивать буквально клещами.
Шипение усиливалось. Да где он там? Не под дверью же сидит, подслушивает? Или я уже начал за километр его чувствовать.
Черт, а ведь Андрей уже давно мог быть здесь, и просто пудрил нам мозги. В таком случае весь мой хитрый план пошел прахом. Вот что бывает, когда тянешь до последнего, Ким! Был бы Дурак жив, уж он тебе высказал все.
Я выглянул в окно. Около новой «Обжорки» стоял полицейский уазик. Заметив меня, «Правосудие» вылезло из него под дождь, накрываясь курткой. Андрей что-то сказал своему коллеге, покупавшему шаурму, и направился вдоль здания. Мне он погрозил кулаком.
Хм. Все это время сидел внизу, смотрел на свет в окошке и вздыхал. Надо же какой милаш-пухляш. Не верю.
— Кое-что еще, — сказал я Алисе. — Сейчас все более или менее нормально, но постарайся все же никому не верить, а если я сильно изменюсь, то и мне не верь, — на столе лежал нож и никому не мешал. Но как только я осознал, что он там лежит, мозг наполнился идеями.
— Ты бы не смог показаться еще большим параноиком, даже если бы попытался, Артур.
— У моей паранойи есть очень веские причины, — одна из них сейчас позвонит в дверь.
Наблюдатель изо всех сил старался показать, что зашел совершенно случайно. Улыбался, пытался остроумно шутить. С переменным успехом.
— Знаете-ка что, мальчики? — сказала Алиса. — Вы тут посидите, а я пойду, закончу одно дело, и вернусь. Завтра на работе очень тяжкий день. Я быстро.
Чего это она так торопится? Озарение снизошло неожиданно. На плече у Андрея сидела полупрозрачная гремучка и недобро пялилась на меня. Он по привычке призвал чертовых змей, чтобы надавить авторитетом, и не учел, что Алиса теперь может их видеть. Сомнительное достижение. Кажется, я только что еще сильнее все усложнил.
— Тебя уже выписали? — я задал невинный вопрос.
— Ким… — он приложил ладони к щекам. — Ну, вот какого хера, а?
— У нас все разговоры начинаются с подобных выражений. Что на этот раз? Ты, кстати, чай пей. Офигенный чай.
— Откровенно говоря, тебя уже прямо на месте можно расстреливать… — простонал наблюдатель. — Само собой, не здесь.