Он крепко задумался. — Хотел бы я посмотреть, что произойдет.
Меня это все уже утомило. — Пошли со мной. Полетели прямо на вашем самолете. Если не успеем, сам увидишь. И вообще, должны же быть способы быстрого перемещения!
— Глупости не говори. У тебя столько денег нет, чтобы быстро перемещаться в Паутине.
Понятно. Глупости все. Надо понять и принять это. Ты станешь вампиром, Ким. И будет у тебя Страсть. Всей душой полюбишь пить урологический сбор. Или смотреть китайские мелодрамы семидесятых годов. Или откусывать работникам верфи уши. Что-нибудь такое.
Не хочешь? Начнешь пить вуншпунш, что они бодяжат из бычьей крови.
Переедешь на село. Заведешь коз…
Я закрыл глаза.
— Точно ничего нельзя сделать?
— Извини. Я не могу помочь. Вернешься домой — со временем обратишься. Останешься здесь — все равно обратишься. А там либо вывалишься в свой мир, либо сгоришь.
И тут, я как-то успокоился. Какой смысл паниковать, если все равно ничего не можешь изменить?
— Предлагаешь смириться?
— Выбора нет, — он что-то повернул на консоли. — Я попытаюсь придумать что-нибудь. Возможно, смогу создать «костыль», который обманет систему. Духа своего не вернешь, но процесс конвертации замедлится.
— Замедлится. Не прекратится и не прервется.
— Прервать его может только возвращение Дурака или Дьявола. А мы не знаем, куда ты их дел. Процентов девяносто, что угробил. Гордись, это не удалось сделать существам божественного уровня.
— Было бы чем.
Я слез с кушетки, прогулялся по лаборатории. Думать не хотелось. Хотелось лечь поспать. Изображенная на экране Паутина напоминала схему метро в каком-нибудь Сингапуре. Масштабная, запутанная, очень дорогая и с бесконечными пересадками.
— А вот это, кхм, необычно, — сказал Тэн, ковыряясь в 3д модели моего скелета. — У тебя в роду игроков не было? Или, может, генма?
— Ну, так, а как же? По отцовской линии — сплошные вампиры. По материнской — оборотни, — бабушка была девятихвостой лисой, дед бессмертным таоистским монахом. Прадед учился в Хогвартсе.
— Серьезно?
— Конечно, нет. У меня самая обычная смертная семья. Не так уж много я про них знаю, но уверен, в этой глубине веков не скрываются, как ты их назвал, гематофаги.
— Не буду грузить тебя игровой биологией, — он приподнял череп, растянул его в воздухе, повернул ко мне. Легким движением руки разделил надвое. Затем откуда-то взял еще три черепушки. Кости убрал, оставив лишь четыре мозга в разрезе. — Погляди.
— Проверяешь, не захочу ли я есть, смотря на свежие мозги? — буркнул я.
— Это мозг смертного, — он ткнул в самую последнюю модель. Ее цвет изменился. Все части на месте. Изменений и уплотнений нет. Физически и психически здоровый человек, в полном расцвете сил. А это…