Рука уолдо, которая во время этих перестроений так и не шелохнулась, теперь оказалась прямо над цилиндром. Корабль завис над круглым отверстием, всего в футе от поверхности раствора.
Рука начала медленно, очень медленно опускаться. Она остановилась, когда «Протей» завис почти на одном уровне с жидкостью, а затем стала продолжать движение, но в тысячу раз медленней. Цифры на приборной панели техников так и мелькали, в то время как зрители не видели ни малейших изменений.
Контакт! Корабль продолжал спускаться все ниже и ниже, пока не погрузился до середины цилиндра. Техник на секунду остановил движение, а потом так же осторожно и медленно разжал зубцы, убедился, что они разошлись в стороны, и вынул руку из раствора.
Он шепотом крикнул «ура-а!», поднял руку и выключил уолдо.
— Все, можно топать отсюда, — сказал он остальным техникам, потом, вспомнив о порядке, гаркнул официальным голосом: — Корабль в ампуле, сэр!
— Хорошо, — сказал Картер, — Свяжитесь с экипажем!
Пересадка корабля с нулевого модуля в ампулу выглядела изящно и быстро только с позиции людей нормального роста, но отнюдь не казалась таковой с точки зрения команды «Протея».
Грант отстучал «Все в порядке» и тут же ощутил приступ тошноты, когда нулевой модуль начал подниматься.
— Что это? Опять уменьшение? Кто-нибудь может объяснить, что происходит?
— Перед следующей миниатюризацией мы должны пройти погружение, — ответил Оуэнс.
— Погружение куда? — не понял Грант, но ответа не получил. Он посмотрел на окружающую корабль вселенную и в неярком свете увидел приближающихся великанов.
К ним подходили люди, вернее, скалы, похожие на людей. Люди, вздымающиеся высоко ввысь и изгибающиеся далеко вниз, словно в каком-то гигантском кривом зеркале. Пряжки поясов — металлические листы, с фут каждый. Ботинки, двигавшиеся далеко внизу, — поливальные машины. Головы, маячившие высоко под потолком, казалось, состояли исключительно из громадных носов с двойными тоннелями ноздрей. Эти чудища двигались на удивление медленно.
— Восприятие времени, — пробормотал Микаэлс. Он бросал быстрые взгляды вверх и на свои часы.
— Что? — переспросил Грант.
— Еще одно предположение Белински, о восприятии времени после миниатюризации. Кажется, что время растянулось, как вот сейчас. Создается ощущение, что прошло минут пять, я даже могу ручаться, что десять. Этот эффект усиливается в зависимости от степени миниатюризации, но в какой пропорции — я не знаю. Белински не проводил экспериментов, так что мы можем проверить его расчеты. Взгляните.
Он протянул свои наручные часы.