И вместе с тем она была едва ли не самой неподходящей кандидатурой на роль его невесты.
Но всё же это предложение в нынешних условиях было лучшим из всех возможных. Расстояние и понимание, что расстановка сил изменилась, охладят пыл Сафара. Для Эйдала же будет совсем не лишним познакомиться с магами Гарета, школа которых несколько отличалась от орисской. К тому же и сам Итар, и Эйдал никогда не стали бы прятаться от надвигающейся угрозы с севера. В том, что война грянет уже в ближайший год, советник был уверен.
Тамила продолжала делать вид, будто не замечает ни пристального взгляда жениха, ни завуалированных посланий жриц. А ведь они, продолжая виться вокруг королевы надоедливыми мошками, уже дважды предложили остаться в храме. Так просто – попросить убежища по праву отцовского слова. И никто не сможет ни оспорить, ни требовать передумать, отец ведь действительно двадцать лет назад пообещал отдать дочь храму. И тогда остатки отведенного ей времени пройдут в размеренности и тишине. В молитвах и единении силы жриц. В покое.
Ещё не так давно ей хотелось этого покоя, несмотря на несомненную прелесть дворцовой жизни, Тамила скучала по тем немногим минутам, когда могла прийти в храм, снять корону и пышное платье, стать просто девушкой, стоящей перед алтарем. Безликой и безымянной песчинкой, не имеющей ни собственных целей, ни тревог.
Теперь же этот покой ассоциировался с вечным, а уж туда королева точно не стремилась! Она солгала бы самой себе, сказав, что не боится смерти. Боится. До дрожи, до заходящегося в панике сердца, до тошноты и скрипящих зубов. Смирилась ли она с приговором лекарей? Нет. Она приняла его, понимая, что целители правы, Тамила и сама замечала, как с каждым днем все труднее вставать с постели, как тают силы, и уже велик соблазн удалиться в свои покои и признать, что эту битву она проиграла, но не смирилась. Потому с отчаянной решимостью просыпалась каждое утро на рассвете, повторяла те зазубренные до автоматизма движения, которыми все детство истязал учитель по самообороне, а потом, не позволяя себе лишней минуты праздности, занималась. Изучала законы и исторические хроники, языки и планы крепостей, донесения шпионов. Последнее было не так трудно достать – они с величайшими предосторожностями помещались в самый надежный из тайников, чтобы потом с ними ознакомился дядя Видар. Обычно Глава Совета делал это после обеда, и ничто не мешало Тамиле прочесть их за несколько часов до него.
Потому, несмотря на всю заманчивость и проявляемое участие, заветной фразы так и не произнесла. Лишь немногословно поблагодарила за мазь, которой жрицы обработали стертые до кровавых волдырей ладони. Говорить о не менее пострадавших бедрах в присутствии жениха она и не подумала. Пусть он совсем скоро станет её мужем и они обязаны будут взойти на брачное ложе, упоминать о столь интимной проблеме при нем она точно не станет.