Всякая конкуренция меж англичанами и голландцами прекратилась в 1688 г., когда королем Англии стал правитель Голландии Вильгельм Оранский (сохранивший за собой и прежний пост). Британцы получили от этого выгоду в финансовых делах – банкирское дело в Голландии было гораздо более развито, чем в Англии (при создании Английского банка как раз привлекали голландских консультантов). Но главное, было достигнуто полюбовное соглашение касательно азиатских дел. Сферы влияния разграничили четко: Голландия получала Индонезию и Острова Пряностей и отныне только торговлей пряностями и занималась, а англичане пряности оставили совершенно, занявшись исключительно тканями. Какие отношения меж ними продолжались бы, не стань штатгальтер Голландии еще и королем Англии, остается только гадать, но, безусловно, отнюдь не братские.
А в Империи в начале XVIII в. произошли серьезные перемены, позволившие Компании вести совершенно новую политику и перейти от экспорта тканей к гораздо более интересным и выгодным делам…
В 1707 г. умер последний по-настоящему могущественный Великий Могол Аурангзеб. Человек жесткий, даже жестокий, решительный и безжалостный, он правил железной рукой. И тем не менее в последние годы его жизни прозвучали тревожные звоночки, свидетельствовавшие о грядущем упадке Великих Моголов: случилось несколько иностранных вторжений, остававшиеся независимыми от Империи четыре или пять относительно крупных государств повели вовсе уж независимую политику, а в самой Империи там и сям возникли ростки сепаратизма. Аурангзеб (сам мусульманин) старался вести взвешенную религиозную политику, но все равно начались столкновения на религиозной почве меж мусульманами, индусами и окончательно сформировавшейся к тому времени общиной сикхов, исповедовавших свою собственную религию, противостоявшую как исламу, так и иудаизму (борьбу эту мы сегодня наблюдаем и в современной Индии).
После смерти Аурангзеба, последней сильной личности на Павлиньем троне – золотом престоле Великих Моголов баснословной стоимости, усыпанном множеством драгоценных камней, – в Империи началось то, что уже не раз до того происходило в самых разных странах, и в Европе, и в Азии…
Во-первых, началась грызня за опустевший престол среди тех, кто имел на него права. А таковых насчитывалось немало: Аурангзеб оставил целых семнадцать сыновей, внуков и правнуков, достаточно взрослых, чтобы всерьез предъявлять права на престол (к слову, и сам Аурангзеб Павлиний трон заполучил, разбив в сражении родного брата). Большинство из них серьезной поддержки не получили, и в финал вышли лишь два претендента: царевичи Муаззам, он же Алам-шах, и Азам-шах. Алам победил, после чего предусмотрительно зарезал Азама и сел на трон, приняв титул Бахадур-шаха. А через два года разбил и велел зарезать еще одного брата, неосмотрительно кинувшегося в драку за престол со слишком малыми силами. Куда подевались остальные претенденты, мне было лень выяснять: к главной теме нашего повествования это никакого отношения не имеет. Зная индийские нравы и того, и более раннего времени, есть все основания подозревать, что конец их был скорым и печальным – в близких по нравам Турции и Персии так всегда и происходило: кто-то из наследников, укрепившись на престоле, старательно вырезал остальных, чтобы не составляли нездоровой конкуренции и лишнего ажиотажа.