Так британцам было гораздо удобнее и выгоднее. Во-первых, не было необходимости привлекать к управлению своих, английских чиновников, которым пришлось бы платить неплохое жалованье. Гораздо дешевле обходился состоявший целиком из индусов административный аппарат: сельские старосты-патвари, сборщики налогов и полицейские.
Во-вторых, в ход в который раз был пущен старинный, еще древнеримский принцип «разделяй и властвуй»: в некоторых областях арендаторами и батраками были почти сплошь мусульмане, а весь управленческий аппарат состоял из индусов. Что только прибавляло вражды меж двумя общинами, добавлявшейся к религиозной розни. Индусы привыкали смотреть на мусульман свысока, как на недочеловеков, а мусульмане – многие из них в жизни не видели англичанина – пребывали в убеждении, что три шкуры с них дерут индусы. В-третьих, в лице заминдаров англичане приобретали преданных цепных псов – те прекрасно понимали, что белые господа («сахибы» на хинди) сегодня жалуют землицей и позволяют промышлять ростовщичеством, а завтра, если чем-нибудь вызовешь неудовольствие сахибов, они могут все и отобрать.
В Отечественную у нас отметили: полицаи и прочие немецкие прислужники из «своих» гораздо злее и безжалостнее с соотечественниками, чем солдаты-оккупанты. Тот же принцип работал и в Индии: английские холуи, от заминдаров до последних сельских полицаев, из кожи вон лезли, чтобы не потерять благосклонности сахибов.
Параллельно англичане разгромили крестьянские общины, игравшие в Индии примерно ту же роль, что в Англии и в России, да вдобавок на свои средства содержавшие должностных лиц, необходимых деревне ремесленников и работников. Община (в чем англичане давно убедились на примере восстания Уота Тайлера и нескольких других) всегда могла стать центром организованного сопротивления. Подавляющее большинство простого народа превратилось, по определению Неру, в «жалкую массу нищих, голодных и вымирающих людей». А параллельно англичане хитрой системой налогов и внутренних торговых пошлин принялись уничтожать разнообразные индийские ремесла – в XIX в. этот процесс достигнет апогея, о чем будет подробно рассказано в следующей книге, этому столетию и посвященной.
Очень быстро, уже в 1769–1770 гг., этот откровенный грабеж и умышленное разорение как крестьян, так и ремесленников вызвали нечто прежде в Индии небывалое – массовый голод. Неубранные трупы сотнями валялись по деревням, полям и дорогам, обеспечивая сущее пиршество птицам-стервятникам, шакалам, бродячим собакам и аллигаторам (а в некоторых местах доходило и до каннибализма). Искусственно вызванный голодомор выкосил треть населения Бенгалии и Бихара.