Придурки (Горчев) - страница 19

Некоторые думают, что Москва – это Пуп Земли Русской, глубокий и прекрасный. И действительно: вокруг кудрявятся или просто вздымаются холмы, бурчит что-то во глубине, а там, за извилистыми поворотами, прячется Полная Жопа.

Но все это не так – нихуя это не Пуп, а гнездо Муравьиного Льва.

Чуть кто зазевается, проходя мимо, и тут же скатывается в воронку, прямо ему в пасть. Муравьиный Лев никого мелкого не ест: так, пожуёт и выплюнет. И вот уже бывший прохожий в галстуке, фартуке, каске или в разноцветных перьях занимается углублением и расширением этого гнезда или же просто образует его покатые склоны. И вид у него такой счастливый, что всякий, кто ему не позавидует, тут же получит в рыло.

Но вот зачем Муравьиному Льву такая большая воронка и кого он в конце концов собирается туда поймать – это очень интересный вопрос.

В одной далёкой стране жил один человек.

Этот человек сильно любил одну женщину. Только он очень редко её видел. Один раз в четырнадцать лет. И всего один раз.

Однажды этому человеку что-то такое сильно понадобилось. Скрепки, что ли. Или, может быть, вермишель, кто его знает.

А в той стране был такой порядок – всё кругом бесплатно, потому что денег всё равно ни у кого нету.

Нужен тебе, скажем, веник – получай даром веник. Только сначала нужно написать заявление в специальную комиссию. Так, мол, и так – имею большую потребность в венике. Комиссия придёт, всё проверит, соседей расспросит, и через месяц можно пойти и получить свой веник. Главное, что даром.

А без комиссии нельзя. Может, у тебя уже есть веник. Или тебе им и подметать-то нечего. Да мало ли чего – может, у тебя и рук-то нету. А веников где на всех напасёшь.

Поэтому человек сел и написал заявление. Имею, мол, большую потребность в скрепках. Или, может быть, в вермишели. Отнёс куда следует и пошёл домой ждать комиссии.

Только комиссия всё не идёт.

У человека этого даже ноги уже холодеть начали. Видно, сильно ему нужны были эти скрепки. Или вермишель.

Как вдруг однажды кто-то стучит ему в двери. Войдите, говорит человек. А сам с пола не встаёт, чтобы двери открыть, потому что сил нет. Да и замка в двери всё равно тоже нет.

Зачем ему замок. В той стране вообще ни у кого замков не было.

А то ведь как может быть – выдадут кому-нибудь ботинки. А он, скажем, домой пришёл да и помер. А дверь на замке. Как, спрашивается, комиссия будет с него ботинки снимать? Поэтому замков ни у кого в стране не было.

Тут двери открываются, и заходит женщина. Та самая, которую тот человек любил. Он даже испугался от радости.