— И заметь, Стасик, записи все похожие: ни одного полного слова, ни одной фамилии. Только буквы и цифры. Неужели это не интересно, а?
Игорь довольно хмыкнул, отбирая блокнотик и пряча его в карман.
— Да уж… Куда как интересно. Тебе бы лишь шарады разгадывать, — проворчал Станислав, не обрадованный перспективой ломать и без того болевшую голову еще и над этим.
— Вы чего уединились? — раздался за спиной друзей голос Оладина. — Не пора ли заканчивать да возвращаться в «управу»?
— Сань, не торопись. Есть еще кое-какие соображения, — осадил его Широков. — Что у нас, кстати, с «пальчиками» получается?
— Следов-то много… От четырех-пяти человек. Двое, вероятно, — хозяйка и Петренко, а остальных будем устанавливать.
— Хорошо. Тогда берем бабушек и идем в огород смотреть одежду Петренко, в которой он был в ночь убийства на Гоголевской, — распорядился Станислав.
На ступеньках крыльца сидел и курил сигарету рыжий, веснушчатый кинолог. У его ног пристроился, положив голову на передние лапы, такой же рыжий, как и хозяин, спаниель. Увидев Широкова, кинолог встал, отряхнул брюки. Вскочила и собака, виляя хвостом.
— Пойдем посмотрим, — обратился к Станиславу кинолог, не отличавшийся многословностью.
— Что посмотрим? — не понял Широков.
— Да тут мы нашли кое-что… Может, подойдет?
Парень направился по тропке вдоль огорода к стоящему поодаль сараю. Пожав плечами, Станислав двинулся следом. Пес, вырвавшись вперед, подбежал к сложенной под пристроенным к сараю навесом поленнице дров и пару раз призывно тявкнул. Убедившись, что люди идут на зов, спаниель сунул нос в щель между нижним рядом дров и стеной сарая и возмущенно фыркнул. Потом он попятился назад, и глухо зарычал. Подошедший кинолог опустился на корточки, просунул руку в отверстие, достал оттуда газетный сверток и передал его Широкову. Воспользовавшись моментом, собака радостно лизнула хозяина в нос.
— Что тут? — недоуменно спросил Станислав.
— Не знаю. Я, на всякий случай, решил не разворачивать.
Подошедший в сопровождении понятых и Оладина Свешников, подозрительно косясь на собаку, съязвил:
— Интересно, там в газете косточки или ливер?
Кинолог, продолжая поглаживать ласкавшегося пса, укоризненно покачал головой.
Оладин бережно положил сверток на траву, аккуратно развернул газету и, вслед за ней, оказавшуюся в газете майку.
— Ах ты, елки-моталки! — озадаченно воскликнул он.
На голубой ткани лежали: чугунная гирька на блестящей стальной цепочке, выкидной кнопочный нож с наборной рукояткой и пачка обернутых в целлофан сторублевок.