– Ты этого хочешь. – Это прозвучало просто, без вопросительных интонаций.
Финч уже отвык открыто думать о том, чего он хочет. Горький опыт научил его быть осторожным в своих желаниях, и с тех пор он старался не желать слишком многого. Не замахиваться на что-то грандиозное – просто спасти одну-единственную девушку.
И этого оказалось достаточно, чтобы разрушить целый мир.
– Я хочу посмотреть, что будет дальше. – Кажется, это была самая осторожная формулировка. Он почувствовал на себе взгляд Иоланты и сказал себе, что ему нечего стыдиться. Обнял Дженет одной рукой, а другую протянул Ингрид.
Если их больше не будет в Сопределье, можно и ему уйти отсюда. Если другой мир будет ждать его и Алиса будет свободна, теперь, когда он уже впитал в себя такую упорядоченную и такую непредсказуемую магию этих земель, можно их покинуть. Проститься и идти дальше.
И тогда, нашептывал внутренний голос, Пряхе до него уже не добраться. Он будет наконец свободен от страха, который все время держит его за горло, от ощущения, что ее месть вот-вот настигнет его и раздавит.
– Ищи правильные двери, – сказала ему Дженет. – Ну, может, иногда и неправильные тоже.
Она склонила голову набок и провела ему под глазами кончиками пальцев.
– Когда мы встретимся снова – только небу известно где, – ты мне все расскажешь. И если этой девушке можно доверять, мы скажем вам обоим спасибо за то, что спасли нам жизнь.
Плечо Иоланты уже было обнажено. Легко и небрежно она взяла в левую руку костяной нож. Слегка подбросила, чтобы ухватить половчее, и резким движением, будто чеснок крошила, сделала три надреза чуть выше локтя.
Дженет резко втянула воздух сквозь зубы, а Ингрид попятилась и что-то пробормотала вполголоса. Из порезов ключом хлынула кровь и заструилась красными ручейками по загорелой коже Иоланты. Она подошла к стене таверны и пальцем, обмокнутым в кровь, провела полосу между двумя бревнами.
– Хватит пялиться, – сказала она через минуту. – Мешаете.
Нарисованные Иолантой линии были бледными – она тянула кровавую полосу долго, до тех пор, пока палец оставлял хоть какой-то след. Только когда линия протянулась у нее над головой, Финч понял, что это.
Она рисовала дверь. Дверь… кровь… костяной кинжал… Финчу была знакома эта сказка. Он читал ее в «Историях Сопредельных земель».
Если Иоланта и ослабела от потери крови, это можно было угадать лишь по тому, как она на миг прислонилась к стене, прежде чем достать из сумки прямоугольный кусок ткани.
– Перевяжи мне руку, а?
Финч перевязал, поморщившись, когда стягивал концы.