– Инквизитор… из этих… маркированных… точно.
Следом из черной машины выбралась женщина, и наблюдатели на секунду потеряли дар речи: в сиреневой куртке и кораллово-красной вязаной шапке она казалась экзотической птицей на снегу, тем более яркой рядом с черным пальто своего спутника. Многим зевакам в этот момент ее лицо показалось смутно знакомым.
* * *
Они должны были явиться в селение Тышка с оперативным отрядом полиции. Хотя бы с одним полицейским экипажем. Но вышло иначе; накануне, встретившись с комиссаром Ридны, Мартин вернулся, исполненный мрачного сарказма:
– Уже очень давно никто не смотрел на меня, как на дрессированную мартышку.
– Думаю, на тебя никто никогда не смотрел, как на дрессированную мартышку, – примирительно сказала Эгле.
– Все случается впервые, – Мартин ухмыльнулся. – Интересный новый опыт.
К тому времени из бывшего кабинета Руфуса вынесли клетки вместе с птицами, остались только пальмы в кадках – пыльные, приземистые, карикатурное напоминание о набережной Одницы, где пальмы упираются в голубое небо и катятся белые волны на длинные- длинные пляжи. Эгле коротко вздохнула.
– Как же хорошо было в Однице, – сказал Мартин, будто отвечая на ее мысли, но имея в виду отнюдь не пальмы. – Комиссар Ларри со мной носился, как с любимым младшим братом. Если мне что-то требовалось вне моих полномочий, полиция всегда была наготове; а этот солдафон считает меня креатурой отца, сопляком, марионеткой и причиной отставки Руфуса.
– Он так прямо и сказал?! – Эгле взвилась, готовая перекусить обидчику горло.
– Нет, он не до такой степени обалдел. – Мартин улыбнулся, растроганный ее праведной яростью. – Но поддержки от комиссара не будет, а будет саботаж. Мне придется самому работать с полицейскими на местах, с экспертами в районном центре, с констеблем в этой самой Тышке…
– Ты же не собираешься ехать туда один?
– Полицейский эскорт мне не дадут, – сказал он задумчиво. – А своих людей я не имею права привлекать, потому что это не инквизиторская операция. Да и нет свободных оперативников, я же сам их погнал в патрули – всех, способных отличить ведьму от фонарного столба… В Однице я бы договорился, но здесь ни одной рожи толком не знаю, все меня авансом ненавидят, и работать придется кнутом, а никак не пряником…
Он ухмыльнулся, и Эгле подумала, что куратор Мартин из Одницы остался далеко, на залитом солнцем берегу, а в бывшем кабинете Руфуса сидит теперь Мартин из Ридны – сумрачный, жесткий, под стать этим горам и всей этой провинции.
…Неделю назад он сообщил ей о своем новом назначении – перед тем, как окончательно принять его. Эгле не стала ни обсуждать его решение, ни сомневаться вслух, но Мартин, конечно, правильно истолковал ее молчание: