— Как тело, не беспокоит?
— Непривычно, но я справляюсь, — вздохнула старая боевая подруга, с размаху плюхаясь на кровать. — Точно никто не слушает? А то я, начитавшись всякого про тот же Лувр и прочие дворцы с потайными ходами и слуховыми отверстиями, тревожусь.
— Тут ничего нет. Вообще. Ни у тебя, ни у других членов семьи. Постоянно проверяется, а проверяющие знают, что бывает с теми, кто пытается услышать или увидеть им не полагающееся.
— Хорошо. Но другого от тебя и не ждала. Память… никак не свыкнусь, что есть моя, а есть не очень. И этот… отец приходил. Беспокоится, переживает, но глаза такие внимательные, как у следака с десятками лет опыта. Бр-р! И эта, которая теперь моя сестра. Я помню, как ты меня натаскивал. Так вот она действительно как родственница. Гляжу на неё, а вижу словно себя в зеркале. Только лицо другое, конечно.
Чутьё как оно есть. Сразу опознаёт действительно опасных людей.
— Правильно. Отец, Лукреция да ещё Бьянка — это те трое, которые самые сейчас для тебя важные. Это я насчёт того, что вести себя с ними придётся предельно осторожно. И вот что я придумал, благо про частичную потерю памяти ты и сам неплохо так начала.
— Я вся внимание…
Не сомневаюсь. Слушать Элис всегда умела. Вот и сейчас делала это в своём стиле — сперва полным пакетом, лишь затем задавая серию уточняющих вопросов, коих хватало. Я стремился не тянуть кота за хвост, ведь целый день и даже несколько часов сидеть тут тет-а-тет не следовало, а то беспокоиться начнут остальные Борджиа. Сильно так, особенно «отец» и Лукреция, да и супруга моя, она тоже склонна переживать, но больше на эмоциях. Куда ни кинь, а всюду… не клин, разумеется, но необходимость вывода Изабеллы в люди. Аккуратного такого, под присмотром, но вывода. Со всеми сопутствующими защитными барьерами, о которых я уже успел упомянуть при разговоре с Родриго Борджиа. Есть на что переключить внимание окружающих и приглушить возможные подозрения.
Однако пока время ещё оставалось. Для чего именно? Хоть краем, но затронуть вопросы глобального масштаба, от которых я лично прятаться не собирался.
— Я оказался тут, теперь ты. И кто знает, были ли подобные нам. А знать было бы весьма полезно сразу по нескольким причинам. Понимаешь, по каким именно?
— Ты да я, а кто ещё? — саркастически так хмыкнула Изабелла. — Угроза. А ещё твой интерес ко всему необычному. Практический. Только какой, этого я пока не осознала.
— Шкурный. Большой. Если мы с тобой оттуда сюда, то что будет потом? Тут алхимики хоть и есть, но ничего общего с накрученными вокруг них мифами они не имеют. Про Философский камень только крики, а толку ноль. Теперь понимаешь?