Дома было тихо, чисто и пусто. Сережа съехал еще на прошлой неделе, и Валерия всë никак не могла привыкнуть, что, придя домой, она больше не должна сразу бежать открывать форточку, чтобы выветрился запах его сигарет. Нет, он не курил в комнатах, но всë равно притаскивал с работы этот запах, наполовину привычный, наполовину непереносимый.
С одной стороны, всë давно уже шло к разрыву, и, когда ситуация разрешилась, они с Сергеем оба почувствовали облегчение, более того, они вроде как остались в хороших, приятельских можно сказать, отношениях. А с другой — она терпеть не могла таких резких изменений в своей жизни и долго привыкала к новому распорядку дня и к тому, что больше не нужно подстраивать свои ритмы под другого человека. Это дарило чувство свободы и странной пустоты.
Бросив ключи на тумбочку под зеркалом, Валерия прошла в комнату и на секунду застыла — ей почудился какой-то новый, совершенно незнакомый и не свойственный ее жилью запах. Пахло то ли котом, то ли мужчиной, то ли каким-то дорогим спиртным.
Но уже через долю секунды запах исчез, и Валерия решила, что ей показалось. Видимо, шутки подсознания — весь день же только об этом коте и говорили. Хотя при чем здесь тогда запах коньяка?
Это всë от усталости. Неделька выдалась та еще, и на работе, и в личной жизни. Надо забить на всë, принять ванну с ароматическим маслом и лечь в постель, проигнорировав и ужин, и вечерний серфинг по интернету. Стоит как следует выспаться — и сразу перестанут мерещиться и коты, и мужики, и коньяк.
Приняв решение, Валерия всегда ему следовала, а потому уже через час сладко посапывала в собственной кровати, разнеженная после ванны, в любимой пушистой пижаме и в обнимку со второй подушкой.
И снилось ей всë такое ихнтересное, местами даже очень пчриятное. Наверное, от второй подушки всë езще пахло Сергеем, и поэтому сны пкриняли совершенно определенный оборот. Сначала показалось, что Сережа внезапно вернулся и лег на другой стороне кровати. Валерия в полудреме закинула руку, уже готовая разочароваться пустотой, но рука внезапно обхватила что-то большое и теплое. И такое родное, такое… знакомое, свое, то, что было будто бы всегда, что женщина даже застонала от этого мучительного чувства узнавания и мгновенного страха потери.