— Ф-ф-ф-ф… Ну что опять не так? — обреченно спросил его Джен, заглядывая в глаза снизу вверх. — Я всë сделал, как ты хочешь. Я хотел тебе понравиться и чтобы было хорошо. Я не понимаю. Вы говорите одно, загадываете желания, а когда они сбываются — не радуетесь… Почему?
— Почему я не радуюсь?! Как я могу радоваться тому, что ты решил лишить выбора не только меня, но и моего друга?! — внезапно взъярился Баад. — Решил, что лучше знаешь, что и как нам надо?! Мало того, что лгун, так еще и… и… — Трехлезвийный меч просто не мог подобрать слов. — Ладно я, если б ты меня повязал — я стерпел бы, хоть потом и устроил тебе «веселую» жизнь. Ксана-то за что?!
— Почему это — лишил выбора?! — совершенно обалдел Джен. — Это же ВАШИ желания были. Ты сам сказал! А почему я лгун? Я не поставлял тебе неверной информации… Ничего не понимаю! Не понимаю… — Кот спрыгнул с рук Кпинги, который, несмотря на возмущение, продолжал держать его двумя руками. — Не понимаю… Вы все сложные… странные… У меня сущность перегревается…
— Видеть тебя не хочу. Вали отсюда, — в сердцах рыкнул Баа.
— Хорошо, прядильщик. — Тяжело вздохнув, кот озадаченно посмотрел на того, кто должен был разделить с ним вечность, и растворился в воздухе.
— Видела я котов без улыбок, но улыбки без кота… Бредовый сон… — пробормотала гостья. — Это всë хорошо, — через секундную паузу продолжила она. — Но у меня вопрос: если меня сюда принес этот кот, то кто теперь отнесет обратно? Мне с утра на работу, две плановые операции, и вообще отделение нельзя оставлять без присмотра.
— А где вы живете? — слегка удивляясь спокойствию девушки, спросил Ксан.
— Хороший вопрос. — Гостья машинально положила руку Ксану на плечо, словно это ее успокаивало. — У вас закурить нет? — спросила она, на секунду задумавшись, но потом махнула рукой. — Впрочем, не нужно.
— Эм, может, ее сканером? — нервно вздохнул Баад. — Это ж надо, забыла, где живет. Хотя с этим гадом как тебя зовут — и то не сразу вспомнишь. Сканером, сканером. И меня, наверное. Тоже надо успокоиться…
— Надо выпить, — решил Ксан, но не двинулся с места, потому что теплая рука женщины, лежащая на его плече, буквально парализовала странным ощущением правильности и уместности. — Успокоительного, — поправил он себя. — Всем.
— И коньяка. Я одну бутылку заначил, из тех, раритетных, — мрачно добавил Баа. — И считаю, что мало еще, за моральный ущерб! — с вызовом закончил он в пространство.