Джоселин нахмурила брови:
– Знаете что? С таким подходом вы всерьез рискуете вылететь из Приветственного комитета.
– Ой, даже не знаю, как и переживу это, – парировал капитан, скрестив на груди руки. Джоселин испепеляла его взглядом, пока Копперхельм не смягчился.
– Послушайте, – сказал он, – взгляните правде в глаза: у нас нет времени на уроки. Все, чем такие «занятия» могут кончиться, – это ребята проткнут сами себя или друг друга.
Джоселин вздохнула:
– Ладно. Но собрать их мы все равно обязаны.
– Ага, удачи. Сами-знаете-кто снова заперся на складе.
– Что ж, сейчас разберемся, – проговорила Джоселин решительно. – Следуйте за мной, все.
Джеффри снова исчез в рукавице (после того как Анна скомандовала «деактивировать ДжиПиЭс»), и Джоселин повела всю компанию (за исключением принцессы Ускерс, которая, кажется, была очень рада вернуться к прерванному сну) к складу возле веревочного моста. Склад представлял из себя двухэтажное каменное здание с большими раздвижными дверями спереди и обычной дверью сбоку; в последней на уровне глаз была прикрытая щель.
Джоселин постучала в боковую дверь.
Щель приоткрыли.
– Пароль? – произнес скрипучий голос.
– Это я, Сасси. Открой…
Щель закрыли, грубо прервав профессора.
Джоселин снова постучала.
Щель приоткрыли:
– Пароль?
– У нас три новых студента, которым нужно немедленно…
Щель захлопнули.
Джоселин вдохнула, чтобы успокоиться, и постучала в третий раз.
Щель открылась.
– Пароль?
– Сассафрас, вам прекрасно известно: чтобы попасть на склад, никакой пароль не нужен, – скороговоркой протараторила Джоселин.
– Именно эту уловку попытались бы использовать те, кто не знает пароля.
Щель снова захлопнулась.
Вперед вышел Копперхельм.
– Дайте-ка я попробую.
И он заколотил кулаком в дверь. Щель открылась, но, до того как голос за дверью успел произнести хоть слово, заговорил капитан:
– Ты откроешь эту дверь немедленно, нюня, а не то я разнесу ее секирой и заставлю тебя сожрать собственную шляпу.
– Договорились, – сказал голос. – Я все равно не помню пароля.
Послышался щелчок, и дверь распахнулась. В проеме стоял хрупкий старик. Он немного сутулился, а на его светло-коричневой коже словно бы проступал легкий древесный рисунок. Одет он был в поношенный коричневый плащ поверх столь же поношенной желтой мантии, но ни то ни другое не могло скрыть его жилистую фигуру. Копну спутанных седых волос венчала небольшая остроконечная шляпа, а на кончике длинного тонкого носа примостились гнутые очки. Глаза старика странно сверкали, и Анне в голову закралась мысль, что это знак надвигающегося безумия, а то и уже надвинувшегося.