Он хотел взглянуть на нее, но удержался:
— Ролик оперативно удалили… насколько возможно. Я провел, говоря по-канцелярски, ряд профилактических мероприятий в том духе, что эти люди вовсе не инквизиторы, а насильники и убийцы и вот-вот будут пойманы. Легко обещать. На камерах он не засветился. Информационную волну удалось задавить, но я знал, что продолжение следует, и ждал, когда все повторится…
— И ты ходил по ночным клубам и пил воду.
— Да. И много раз так бывало: приходят ведьмы, в компании, или с парнями, или в одиночку… А я сижу и пью воду. — Он остановился на светофоре. — И провожу вот так ночь, пока они гуляют и ржут… А клубов в одной только Однице тысячи. И к каждому не приставишь инквизитора, а химию в бокал подсыпают не только ведьмам… Безнадежно. Но куда деваться… Я увидел, как ты вырубилась. Сел в машину и увязался за ним, а когда понял, куда он направляется, позвонил в полицию. Полицейские, сволочи, очень долго ехали, пришлось импровизировать. Это то, что ты хотела услышать, или что-то еще?
— С-спасибо. — Эгле обхватила себя за плечи. — Спасибо, Мартин. Это был… кошмар.
— Ты отлично держишься, — сказал он, не отрывая глаз от дороги.
— Это потому, что я ведьма. — Она нервно засмеялась. — Эти… они кто вообще? Сумасшедшие? Конрад… в клубе… казался нормальным. Кто они такие?!
Он помолчал, лавируя в потоке транспорта. Снова начинался летний вечер, толпились зеваки на тротуарах, сидели за столиками на открытых верандах кафе, катались в кабриолетах, подставляя лица теплому ветру.
— Травматики, — сказал он. — Пострадавшие от ведьм. У Конрада погиб восьмилетний сын — наступил на тень-знак, через два часа умер от истощения.
Эгле сплела пальцы, сдавила до хруста:
— Но… я же… мы же… ни при чем. Ни я, ни та девушка… мы не проходили инициацию! Не мы это сделали, мы физически не могли…
— Психологический феномен: нет разницы, та ведьма или эта. Ну и, конечно, Конрад с компанией не нормальны. Психопатия, депрессия, алкоголизм, наркотики. Первопричина — травма, мотив — месть. Не конкретной ведьме, а ведьминому роду в целом.
— Мне страшно, — сказала она после паузы.
— Они на свободу не выйдут.
— Страшно знать, что тебя могут так ненавидеть. Ни за что. За принадлежность к роду.
— Ты раньше с этим не сталкивалась?
— Э-э… Нет. С таким — точно нет. У нас в индустрии ведьма на ведьме сидит, ведьмой погоняет…
— Расскажи о своем фильме.
— Что?
— Расскажи, о чем картина, как ты работала. Не зря же тебе дали номинацию?
— «Железный герцог». — Эгле оживилась, чувствуя, как твердеет земля под ногами. — Ты смотрел?