Снаружи щелкнула калитка. Пауза; повернулся ключ во входной двери. Эгле застыла, как в кошмарном сне, когда надо бежать, но тело не слушается.
Потянуло холодом: зима. Ночь. Снег. Ледяное присутствие инквизитора. Эгле потупилась, чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Привет, — негромко сказал Мартин.
— Что у тебя с рукой?! — Ивга вскочила, зажгла полный свет в гостиной. Мартин болезненно прикрыл глаза:
— Ничего страшного. Погаси, пожалуйста.
Ивга щелкнула выключателем. В полутьме Мартин поставил на пол сумку, из которой торчал тубус для чертежей.
— Я знаю, я вам обеим противен, но выхода нет. Я здесь пробуду некоторое время.
Ивга посмотрела на тубус, будто что-то притягивало ее взгляд. Быстро отвела глаза.
— Хочешь пить? Есть? Может быть, вызвать врача?
— Спасибо. — Мартин одной рукой развязал ботинки, неуклюже снял куртку. — Ничего не хочу… врача не надо. Я в порядке.
Под мышкой у него была портупея с пистолетом. Рубашка на спине промокла от пота.
— Эгле, — не глядя на нее, он повесил куртку в шкаф, — если ты думаешь, что я не понимаю, что ты спасла мне жизнь, — я все понимаю… Просто эта жизнь как-то не очень удачно… повернулась.
От него тянуло морозом, как из космоса, щеки ввалились, щетина на подбородке и щеках превратилась в светлую бороду, слипшуюся сосульками. Он страшно изменился, но это был Мартин, и Эгле почувствовала, как сжимается сердце.
— Что они с тобой сделали?!
Мартин посмотрел на нее и тут же увел взгляд:
— Кто — «они»?
Эгле не ответила. Мартин снова посмотрел на нее, с непонятным выражением. Потом сунул руку в карман и вытащил мелкий предмет:
— Ты потеряла.
Эгле увидела свою заколку и моментально поняла, где он ее нашел.
— Я там была, — сказала она дрожащим голосом, — но я сама отказалась от инициации. Я даже не планировала. Я… оказалась в ненужном месте в неудачное время.
— Жаль, — пробормотал Мартин, и Эгле поняла, что он ей не верит.
— Я не вру. — Ей показалось очень важным сейчас убедить его. — Когда я тебе врала, хоть раз в жизни?!
Он устало помотал головой, не желая спорить; Ивга принесла ему стакан воды из кухни, Мартин не допил, поперхнулся.
— Иди в свою комнату и переоденься, — сказала Ивга, как если бы сыну было десять лет, как если бы он вернулся из школы. — Вещи в шкафу, я надеюсь, ты не потолстел.
— Спасибо, что ты их не выкинула. — Он вытащил маркер и размашисто нарисовал что-то на входной двери, и еще раз на двери, ведущей в гараж. Эгле вздрогнула: знаки были почти неразличимы, но издавали еле слышное гудение, как отдаленная линия электропередач. Мартин, совершив, по-видимому, усилие, ослабел, с трудом преодолел головокружение. Покачиваясь, неуверенно направился к лестнице и пошел наверх, держась за поручень правой рукой, прижимая к груди левую.