– Так вы что, не местный? – сообразил Чолнар.
– Так точно, витус начальник, – утус Олбан льстиво улыбнулся. – Эмигрант третьей категории. Вот уже тридцать пять лет как отбыл назначенное судом наказание и отправлен на постоянное место жительство в город Бацел.
На бывшем заключённом мешком висит старый застиранный до невозможности рабочий комбинезон бледно-синего цвета. Из-под распахнутого ворота выступает некогда белая рубашка далеко не первой свежести. Да… Нелегко пришлось бывшему жителю метрополии среди аборигенов.
– Витус начальник, – утус Олбан склонился над столом и перешёл на драматический шёпот, – как сознательный гражданин Федерации Мирема я готов оказать вам полнейшее содействие по восстановлению конституционного порядка на Свалке.
Чолнар выпрямился на стуле. Местная крыса рвётся во власть.
– Мне не хватает начальника полиции. Возьмётесь? – прямо в лоб предложил Чолнар.
– Да я! Да мы! – утус Олбан задохнулся от радости. – Да всё, что в моих силах!
– Ещё человек десять найдёте?
– Да что вы… Хоть двадцать! Если б вы только знали, сколько здесь наших.
Чолнар кивнул. Каких именно «наших», лучше не уточнять.
– Отлично, – Чолнар снова застучал пальцами по электронному столу. – Сейчас я вам выдам удостоверение о регистрации, а также удостоверение начальника полиции. Вы будете подчиняться мне лично. Найдите ещё двадцать человек и займите здание полиции. Всё ясно?
– Как свет божий! – свежеиспечённый начальник полиции прослезился от радости. – А когда вы дадите мне автомат?
– Всему своё время, уважаемый, всему своё время, – неопределённо пообещал Чолнар.
На конфискованном принтере Чолнар распечатал пару листов и заверил их своей подписью. Филькины грамоты, если разобраться, но выбирать не приходится. Однако утус Олбан с превеликой радостью и религиозным благоговением принял цветные листочки, ещё только не расцеловал их.
Не удивительно, Чолнар мысленно плюнул через левое плечо. Сосланные на Свалку осуждённые редко добиваются хоть какого-то признания среди аборигенов. Оно и понятно: эмигранты третьей категории по жизни неудачники. Гораздо чаще они обречены до конца дней своих таскать навоз на свинофермах, махать кайлом на рудниках, чистить выгребные ямы и выполнять прочую особо грязную и особо мерзкую работу. А тут одному из них представилась великолепная возможность стать самой крутой лягушкой в здешнем болоте.
Ясно дело, хоть к гадалке не ходи: бывший зек не будет пользоваться среди аборигенов ни уважением, ни почётом, ни признанием. Вон как глаза горят. Больше всего новоявленному начальнику полиции хочется заполучить в свои руки автомат и поквитаться с многочисленными обидчиками. Впрочем, какая разница. Чолнар тяжело вздохнул. Эту войну, это сражение Первый ударный всё равно проиграл. Когда именно высшее командование признает сей прискорбный факт – вопрос времени.